Легенда о Шуте и Короле

На скотном дворе начиналось утро,
доярка спешила коров подоить,
в коровнике было тепло и уютно,
скотине хотелось поесть и попить.

А на скотном дворе начиналось утро!
У! Скотный двор!
Там, там, там, где веселый рассвет,
утро встречают коровы и дед.
Там, там, там, где веселый рассвет.
Там, где свининку покушивал дед!

А на скотном дворе начиналось утро!
И свиньи пузатые в лужах валялись,
дедулю с лопатой немного боялись,
который, поблизости рыл огород,
хватал червяков и совал себе в рот.

Там, там, там, где веселый рассвет,
утро встречают коровы и дед.
Там, там, там, где веселый рассвет.
Там, где свининку покушивал дед!

Бараны лениво поднялись с постели
и с глупыми мордами вдаль поглядели
туда, где восходит веселый рассвет,
туда, где свининку покушивал дед!

Там, там, там, где веселый рассвет,
утро встречают коровы и дед.
Там, там, там, где веселый рассвет.
Там, где свининку покушивал дед!

Когда покрасневший от натуги Прохор закончить горланить, он обнаружил, что короля уже нет в кровати. Генрих стоял в дальнем углу, прижимая к груди подушку и, не моргая, смотрел на своего слугу. Ночная шапочка правителя съехала на бок, и ее кисточка норовила залезть в рот. Шут удивленно посмотрел на хозяина.

— Тебе плохо?

Генрих дунул на кисточку.

— Я это хотел у тебя спросить. Ты чего разорался, как резанный?! Может, тебе лекарю показаться? Хорошо, что ставни закрыты, да стены толстые. Точно подумали бы, что я спятил.

— Зато вон ты как с кровати слетел, словно юнец. И сна, как не бывало.

Король усмехнулся.

— Боюсь, что теперь я вовсе спать не буду, — Он вздохнул и покинул свое укрытие. — Во дурак…

Прохор помог государю облачиться в тигровый халат, сменить ночную шапочку на корону, которая покоилась на мраморной голове, стоящей на бюро. Выходя в коридор, шут обратил внимание, что под потолком, также как у него в каморке, светились десяток шаров. Весельчак еще раз подумал об устройстве, которое будет выключать это самое электричество, и закрыл за собой позолоченные створы. Впереди предстоял путь в комнату омовений, а уж потом и долгожданный завтрак.

* * *

Как обычно, после трапезы, королевская чета проследовала в Тронную залу, естественно, порознь. Изольда, откланявшись, присоединилась к своей свите, состоящей из молодых и не очень девиц, у которых на уме только наряды да обсуждение новых видов любовных утех. Эта шумная толпа заняла всю центральную лестницу замка, поэтому Генриху и Прохору пришлось воспользоваться потайным ходом, который вывел их аккурат в залу за несколько мгновений до того, как туда же стали заходить подданные короля. Сам Сюзерен только-только успел занять свое место на троне, а шут, захлопнув потайную дверь за троном, присел на приступок.

Два огромных черных пса протиснулись сквозь толпу и, подбежав к Королю, стали тыкаться своими мордами ему в руки, от чего правитель Серединных Земель едва не выронил державу и скипетр.

— Отвалите от меня, бестии! — прошипел он, и шавки, отбежав в сторону, улеглись на полу.

Знать, как обычно расположилась вдоль окон и начала шушукаться, обсуждая некое чудо: как так, ставни закрыты, а светло, словно днем?! Кто-то первым сообразил посмотреть на потолок, указав остальным на светящиеся шары, что сменили восковые свечи. Благодаря хорошей акустике, в Зале царил такой гам, что у августейшего разыгралась мигрень. Он с надеждой посмотрел на шута, и тот трижды хлопнул в ладони, призывая всех к тишине, которая наступила мгновенно.

— Что вы как сороки, ей-богу, — сказал Генрих, — и почесал скипетром нос.

Тут тяжелые створы распахнулись, и в помещение едва не ввалился гвардеец, облаченный в полный доспех, с аркебузой и алебардой в руках. Придворные открыли от удивления рты. Солдат, кое-как удержавшись на ногах, согнулся пополам, с трудом отдышался, выпрямился и выпалил.

— Прошу прощения за опоздание, Ваше Величество! Бежал со всех ног, боялся опоздать.

— Так ты и опоздал, — подметил Прохор. — Никакой дисциплины. Бардак в армии, Онри.

Король покивал.