Легенда о смерти (СИ)

Сейчас у меня в крови было столько адреналина, что мне, грешным делом, показалось, что ещё немного и я… Секундочку… Пусть я и ликвидатор, но я сотрудник ФСБ, а значит вовремя работы у меня в шее активирован чип первой помощи. Для любой экстренной ситуации, вплоть до незамедлительного переноса, хоть из бездны, оперов и спецназовцев. Пусть я и не в силовой структуре, а в мозговой, но чипы-то у всех одинаковые. Понимая, что эта светлая мысль мой билет на спасение, резко вскидываю проводник, и посылаю заклятие в одну из темных фигур. Магия не сработает, но вибрация пройдёт по общему контуру, замкнув их цепи на несколько мгновений.

Мне уже не важно, стряхнула я их или нет. Все что мне нужно, это эффект неожиданности и несколько томительно долгих мгновений, за которые я успела запрыгнуть на подоконник. Но противники тоже были не лыком шиты, и парочка шальных волн пришлись на выставленный мембранный щит. Он не блокировал полностью, но снижал степень заклинаний и переводил их в минимальный раздел допустимо светлых. Передо мной оставалась лишь самая важная задача, которую я тут же исполнила. Оттолкнулась от потрескавшегося дерева и перевернувшись в воздухе полетела спиной вниз, пытаясь активировать спасательный чип и при этом не выпускать из вида преступников и их чары.

Пальцы раз за разом задевали кожу, пока на уровне десятого этажа я наконец-то не попала по нужному участку и меня не начал окружать белый свет перемещательной сферы. Вот только на собственную беду в той квартире с головой не дружила, не только я… Один из мужчин прыгнул и настиг мене до того, как сфера полностью сомкнулась и перетащила меня в совершенно иное место. В полубезумной замедленной сьёмке, на которую теперь походило моё падение, я видела его оскаленную улыбку голодного хищника, словно ему это доставляло дикое удовольствие. Его ледяные пальцы на моей шее, заставляли испуганно сжаться. Но перед тем, как я успела что-либо предпринять, яркий свет заполнил все пространство и раздался хлопок сработавших чар. А что было дальше, я уже не видела, ведь тьма поглотила сознание, вырубая спасительным блокиротором.

Глава 3. По коже…

Сознание возвращалось медленно. Толчками, оно словно пробуждалось и даровало мне возможность посмотреть на этот мир под новым углом. Если бы меня когда-нибудь спросили, что такое первобытный страх, я без задержки ответила бы, что это те два дня, которые я провела в темноте, под постоянным воздействием заклинания. Весь мой мир плыл и кружился перед глазами. Меня шатало и штормило. Я даже не могла понять, что именно со мной произошло. Все воспоминания были перемешаны в какую-то кашу, которой я не могла найти логичного объяснения.

Раз за разом в бреду, я видела лицо матери. Маркиза с гневом и ненавистью лупила какого-то блондина по голове пушистым веером из страусиных перьев. Орала, что было мочи и притопывала ножкой на высоченной шпильке. Детинушка, который был на две головы выше матушки, лишь покорно вздыхал и пытался втянуть голову в плечи. Его белая рубашка на боку пропиталась кровью, но он покорно молчал и ждал, когда тяжёлая рука женщины перестанет его карать, за какой-то проступок.

Но для моей высочайшей и дражайшей родительницы, такие мелочи были до лампочки. Она всегда действовала только на голых инстинктах. И раз моё обморочное видение демонстрировало такую покорность перед ней, то с маркизой блондин был знаком достаточно хорошо, чтобы понимать, что уже через двадцать минут её отпустит и она перейдёт в разряд заботливой курицы наседки, которая будет умолять его немедленно бежать в городскую клиническую больницу имени Баумана. Почему-то только она всплыла в памяти, хотя жили мы в противоположном конце Москвы.

Тряхнув головой, постаралась прогнать видение, но полубредовый сон никак не желал отступать и напоминал мне о том, что у всего есть своя цена и мне предстояло заплатить свою за отказ следовать уставу и нормам военной службы. Вызвала бы быстрое реагирование и ничего подобного никогда бы не случилось. Но тело предательски ломало и трясло. Словно я находилась под пытками… Хотя… Почему словно? Скорее всего так и было… Ибо матушка в обычном состоянии мне бы никогда не привиделась.

Пусть мы с ней и поругались, но все же я оставалась её дочерью. Единственной и горячо любимой кровиночкой, которую она собиралась защищать до конца своих дней. Лишение банковского счета и запрет аристократии помогать мне, были вспомогательными мерами по вразумлению нерадивого наследника, а не карательными санкциями. Я же уперевшись рогом решила показать, что круче меня только яйца и наплевав на все правила приличия, демонстративно сказала, что всего добьюсь сама.