Легенда о Травкине

— Понимаю — мороз... Но у меня с собой спирт, десять литров. Не замерзнем.

Всплеснулось оживление — и вновь гладь тишины. Все молчали и думали. Предугадав, что будет надумано, Воронцов прибег к последнему, видимо, доводу. Поднял над головой тонкий продолговатый предмет.

— Авторучка. Ленинградская. «Союз»... Дешева, проста, нормально пишет и вполне сносно выглядит. Все видите? — вкрадчиво спросил он и так же вкрадчиво продолжал: — Две недели назад, перед полигоном, в одном московском ресторане я познакомился с молодым американцем. Ему у нас все не то и все не так. По-английски — это он мне говорит, по-английски же, — не с кем поговорить, рестораны ночью не работают, в бар для прессы пустили только по рекомендации. В борьбе за мир, кстати, принимает участие, войны не хочет и в знак дружбы хотел мне подарить «паркер», авторучку, от которой я отказался. Тогда-то и вспыхнула в нем идея: научить русских делать авторучки самим. Так вот, эта скотина раскрутила «паркер» и на бумажной салфетке набросала чертеж — основные детали авторучки, схему действия, примерную технологию, — причем американец чертил с о в е т с к о й авторучкой!.. Вам это понятно?.. (Все напряженно слушали.) И мне, с ним говорившему на английском языке, пожаловался на русских: ни один из них, мол, не сможет выйти из состояния варварства и выучить язык Америки... Теперь-то вы поняли? Этот самовлюбленный тип — не исключение, все американцы в той или иной степени заражены этой спесью. Товарищи, покажем чванливой Америке нашу силу, наше могущество, наши ракеты и наши станции наведения, в том числе и «Буги»... Друзья! Я призываю всех с утра возобновить настройку «Бугов»!

Возможно, кое-кто и поднял бы, соглашаясь, руку, но взъерепился Леня Каргин. Мало того что он хорошо знал Воронцова, он еще и прилетел сюда со своим спиртом и ни от кого не зависел.

— Не надоело кормить народ сталинскими объедками?.. На нас аукнется все! Не Америку, а нас прижмут к ногтю! Пошел ты со своим «паркером» и своим «Союзом»!..

Травкин — молчал... Еще в самолете он догадался, что надо делать с «Бугами». Лег на койку поверх одеяла, закрыл глаза. Встал в три ночи. С собой решил никого не брать: чужой монастырь, чужие порядки, а у Каргина ноги с позапрошлой зимы подморожены. Тщательно оделся. Положил в мешок все нужное для жизни и работы на необитаемом островке в трех километрах от гостиницы. Отцепил женщину от бачка и перенес ее на свою койку. Все делал тихо: не хотелось никого провоцировать своим уходом. Вышел. Полное, абсолютное безветрие. Оглушительно скрипел снег под ногами. Гостиницы стояли черными и безмолвными. До звезд — рукой подать. Четыре «Буга» темнели островком в снежном океане, по накатанной дороге до них — три километра, прямиком — много меньше, и на прямом пути этом Травкин увидел впереди себя движущуюся черную точку. Этой точкой мог быть только Воронцов, а точкой, что показалась сзади, — только Каргин. Самое трудное досталось первому, Воронцову, он проламывал расщелину в затвердевшем снегу.

— Про Америку — ни слова! — предупредил в кунге Травкин, и все же Воронцов и Каргин нашли повод, разругались вдрызг.

Любое радиотехническое устройство — это нечто, лежащее между входом (импульсом) и выходом (тоже импульсом). Все события в устройстве Воронцов представлял торжеством правопорядка — от осмотра места преступления (какой-нибудь лампы или емкости) до вынесения законного приговора преступнику (импульсу). «Свидетель утверждает обратное... — приговаривал он, рассматривая картинку на экране осциллографа. — Ваша длительность была сто микросекунд!» Электронно-юридическая тарабарщина, объяснил сам Воронцов, от семейного воспитания. Отец — крупный милиционер, гроза воров, растлителей и налетчиков, мама — адвокат, защитница тех же правонарушителей. Неумолимый закон природы требовал от родителей производства сына-прокурора, чтоб замкнуть им цикл жизнеобеспечения в рамках семьи, но глас более высокого предназначения позвал его, юного и красивого, в МАИ, а оттуда на полигоны, на фронт борьбы с американским империализмом. Холостяк, разумеется, — продолжал он, подшучивая над собой и косясь на мрачного и недоверчивого Каргина, — исходя из того, что дети его непременно были бы ворами и налетчиками, замыкать цикл так замыкать...

Тут-то и взорвался Каргин, ни о судебном следствии, ни о прокурорском надзоре понятия не имевший. «Ты у меня заговоришь, сука! — набросился он на импульс в модуляторе. — Да я тебя туда сошлю, где белым медведям холодно! Я тебя здесь же, в милиции, сгною!..»

— Каргин, вы нарушаете процессуальные нормы! — одернул Воронцов.

На корточках сидевший Леня медленно встал.

— Я — нарушаю?.. Это ты со своим папашею!

Травкин растащил их и пристыдил... К полудню они втроем нашли причину генерации, и «Буги» пошли сдаваться один за другим.

10