Легенда о трех мартышках

Когда Ира убежала, я сказала приятелю:

– Завтра обязательно скажи во время завтрака, что под завалом обнаружили останки мутанта и отнесли их в мусорный бак за пределами поселка.

– Не уверен на сто процентов, что крыса еще там, – привычно стал спорить полковник.

– Даже если никого не найдешь, все равно скажи о смерти чудовища, – настаивала я.

– А какой смысл врать? – насупился Дегтярев.

– Ира напугана до полусмерти, пусть думает, что в доме безопасно.

– Ага! И вскоре она опять увидит зверушку, – скривился полковник.

– Надеюсь, грызун от испуга удрал навсегда! – протянула я.

– Он может появиться! – стоял на своем Александр Михайлович.

– Вот тогда и скажем, что это… ну… крысиный ребенок или муж, – рассердилась я, – сделай, как прошу!

– Хорошо, – отмахнулся приятель, – а сейчас уходи!

Добравшись до кровати, я откинула одеяло и увидела нечто толстое, серо-бежевое, устроившееся на простыне. У меня от ужаса пропал голос. Потом мозг обработал визуальную информацию, и сердце перестало колотиться с бешеной скоростью. Хучик!

– Значит, пока все обитатели дома сражаются с жутким существом, ты тихо кемаришь под пуховой перинкой, – укорила я мопса, устраиваясь на матрасе. Неожиданно ноги ощутили влагу, я села, увидела мокрое пятно и потрясла Хучика.

– Эй! Ты здоров?

Мопс сладко засопел, я наклонилась прямо к его морде и сердито спросила:

– Что у нас происходит? Мне теперь из-за твоей странной выходки предстоит менять белье. Ненавижу возиться с пододеяльниками и наволочками.

Хуч лениво поднял голову, похоже, он не испытывал ни малейшего раскаяния.

– А что у тебя под передними лапами? – изумилась я и вытащила кусок поролона, который при детальном изучении оказался остатками губки.

– Вот почему на матрасе лужа, – пробормотала я, – и ясно, куда подевалась вторая мочалка. Хуч, ты связался с плохой компанией! Чемп научил тебя залезать на стол, воровать конфеты и тырить из ванной губки. Что дальше? Ты вставишь себе золотой зуб и начнешь взламывать сейфы? Немедленно уходи из кровати, я не сплю с бандитами!

Хуч, не забыв прихватить недоеденного зайчика, кряхтя слез на пол. Я отняла у него губку, поменяла простыню и рухнула под одеяло. В следующий раз, когда кто-нибудь из подруг притащит на передержку представителя фауны, я первым делом поинтересуюсь, является ли зверушка победителем соревнований. Отныне всем чемпионам вход в Ложкино закрыт навсегда.

Около полудня, когда я уже выруливала на шоссе, которое должно было привести меня в деревеньку со странным названием Дураково-Бабкино, позвонил Фима.

– Извини, я вчера очень поздно вернулся, – зачастил он, – мама сказала, что ты меня искала, но в два часа ночи неудобно друзей беспокоить.

– Зачем ты сказал мне, что Водоносов работает в КГБ? – налетела я на Пузикова.

– Кто сказал? – удивился Ефим.

– Ты!

– Я?

– Неужели не помнишь? Я спросила у тебя, что за человек Сергей Петрович, а ты заверил: «Я давно его знаю, он служит в КГБ».

– И что?

– Твой Водоносов не имеет никакого отношения к чекистам! Он был начальником охраны завода по производству сейфов!

– Послушай, произошло недоразумение. Я сказал: «Сергей служил в КГБ», это чистая правда. Но мы с Водоносовым давно не общались, вероятно, он вышел на пенсию и устроился в службу безопасности. Петрович отличный мужик!

– Откуда ты его знаешь? – не успокаивалась я.

– Раньше мы дружили с Колей Сидякиным, – воскликнул Ефим, – может, помнишь, он у нас на факультете был секретарем бюро комсомола. Мы учились на втором курсе, Колька на четвертом.

– Вероятно, – бормотнула я, – много лет прошло. И я никогда не была активной комсомолкой.

– Точно, – заржал Фима, – ты все замуж выходила, даже субботники косячила. Кстати, я тебя благодаря дружбе с Сидякиным всегда покрывал, ставил в нужной графе крестик.

– Я не знала, ты никогда об этом не рассказывал.

– Зачем зря болтать?

– Спасибо, – поблагодарила я, – очень мило было с твоей стороны меня отмазывать.

– Лучше услышать от тебя ласковые слова поздно, чем никогда, – развеселился Ефим, – из-за службы в армии я оказался самым старшим на курсе, вас детьми считал. Колька же тоже два года в армии оттрубил, вот мы и скорефанились. Серега Водоносов был старше нас, он служил в КГБ, и в конце концов Колька тоже надел погоны, а я не захотел, несмотря на отличный соцпакет. Мне предложили через пару лет работы на Лубянке благоустроенную квартиру, участок под дачу, талон на машину. Весьма соблазнительно и престижно. Лейтенант из «Большого дома» приравнивался к обычному майору. Ну и оклад, конечно, достойный, паек.

– Почему же ты отказался?

– Испугался, – честно признался Фима, – стремная контора, из нее по своей воле не уйти. Знаешь, как там говорят? «Уволенных чекистов не бывает, есть те, кто находится в запасе». Одно время я жалел об упущенной возможности, потом в стране бардак начался, и стало понятно: я правильно сделал, что не нацепил рубашку с погонами. Водоносов был приличным человеком, но мы с ним давно не общались.

– Сергей Петрович скончался.

– Умер? – растерянно переспросил Ефим. – Серега меня ненамного старше.