Легенда о трех мартышках

– Юра! – предостерегающе сказал Игорь.

– Давно предупреждал, что ее надо ввести в курс дела, – отмахнулся говорливый парень.

– У Ани доверительные отношения с Фасей, – непонятно зачем заявил Игорь.

– У нас тоже, – заржал гость.

– Ребята, перестаньте, – сказала Светлана, – теперь спорить не о чем. Аня здесь, вам придется все ей объяснить!

Игорь опустил глаза, Юра тоже, а Света посмотрела на Аню и заявила:

– Вообще-то мы с тобой близкие родственники! Можно сказать, одна семья.

– Правда? – вздернула та брови. – По какой линии? Сосед твоей прабабушки один раз поздоровался с приятелем моего прадедушки? Отсюда корни растут?

Светлана засмеялась.

– Забавная присказка, но в нашем случае связь более тесная, мы снохи.

– Кто? – с изумлением спросила Аня.

Барабас посмотрела на мужа, тот кивнул.

– Верно. Я и Игорь сводные братья, у нас одна мать, Афанасия Константиновна, а отцы разные, но мы внешне очень похожи, прямо близнецы. Вот только у меня над губой родинка, а у Гарика ее нет.

Глава 32

Аня опустилась на стул.

– У вас нет ничего общего, – протянула она, – разве что разрез глаз!

Парни переглянулись.

– Кто начнет? – Потер руки Юра.

– Ты, – непривычно тихо ответил Игорь.

– Тогда пошли в комнату, – приказал Юрий.

Спать в ту ночь молодые люди так и не легли, а у Ани после услышанного пропал еще и аппетит, настолько шокирующими оказались семейные тайны.

Юра еще в детстве понял, что отец его не любит. Мальчик был неусидчив, в школе на уроках вертелся юлой, плохо усваивал материал и получал одни двойки. Андрей Григорьевич злился на сына и часто хватался за ремень. Стефанов полагал, что детей следует воспитывать жестко, поэтому с тела Юрия не сходили синяки. Мать, Алевтина Глебовна, обожала мужа и боялась ему перечить, но когда супруг, в очередной раз отдубасив мальчика, уезжал по делам, она пыталась утешить Юру, подсовывала ему конфеты и говорила:

– Отец тебе добра желает, он тебя любит, хочет вырастить настоящего человека.

Когда Юра пошел во второй класс, в доме появился еще один мальчик, названный Глебом, и, к огромной радости второклассника, отец полностью переключился на младенца. Ни старший мальчик Леня, больной эпилепсией, ни двоечник Юра Андрея Григорьевича более не интересовали.

Один раз Юра, проснувшись ночью, пошел в туалет и услышал из родительской спальни тихий голос матери:

– Андрюша, им не хватает твоего внимания!

– Один не доживет до тридцати, а из второго ничего не получится, – ответил отец, – одна надежда на Глеба. Те двое отбракованный материал, нечего о них говорить.

– А если и Глеб тебя разочарует? – задала вопрос жена. – Не будь таким упрямым. Дети быстро меняются, идеальных не бывает. Леня хороший мальчик!

– Он инвалид! Твоя болезнь вылезла!

– Юрочка выправится, его нельзя постоянно наказывать, – попыталась надавить на супруга Алевтина, но потерпела неудачу.

– И в нем нет моего ни капли, – зашипел Стефанов, – внешне весь в ту кровь пошел! Посмотри на него! Где мое, а? Поэтому и растет дураком! Вот Глеб, тот точно станет наследником рода!

– Не обижай старших, – попросила Алевтина, – Леня замечательный, Юрочка тоже.

– Их для меня нет, – отрезал Андрей Григорьевич. – Можем Леонида в санаторий перевезти, а Юрия отдам в интернат. Меня они не интересуют, абсолютно непригодны для высшей цели!

– Ой! Никогда, – испугалась Алевтина, – они же дети! И потом, что люди скажут? Разве можно родных сыновей бросить?

– Если хочешь, занимайся ими в свободное время, – милостиво разрешил муж, – но главный у нас Глеб, ему нужен особый уход. Надеюсь, ты понимаешь, что материальные расходы на неудавшийся материал нужно сократить?

Разговор потряс Юру. А через некоторое время он решил влезть в письменный стол отца. У того была привычка вечером удаляться в кабинет и писать что-то в толстой тетради. Детям строго-настрого запрещалось переступать порог рабочей комнаты, но любопытный Юра подглядел за отцом и с тех пор мучился вопросом: ну что он так старательно записывает?

Улучив момент, когда отца не было дома, а мать пошла гулять с Глебом, Юра открыл стол Андрея Григорьевича и понял, что тот ведет дневник. Более того, в тумбе обнаружилось много тетрадей, на корешках которых были написаны даты.

Почти шесть месяцев Юра украдкой читал записи отца и понял, что за человек Стефанов. Андрей Григорьевич, наивно полагая, что ни жена, ни дети не посмеют приблизиться к двери кабинета, доверял бумаге свои мысли и надежды. Сын узнал, что папа тщательно документирует свою жизнь ради потомков, пишет историю рода Ричарда Львиное Сердце, выяснил правду о своем рождении и даже имя матери – Афанасия.