Легенда о Велесе

Обнимая сына, Жива с замирающим сердцем следила за боем. В сражениях Велесу не было равных, и хотя Перун был достойным противником, она с удивлением видела, как Велес уступает врагу, нарочно поддаваясь ему. Но что заставляло его так себя вести?

Пока Жива терялась в догадках, все разрешилось очень быстро. Уйдя от прямого удара, нацеленного ему в голову, Велес развернулся боком, и взгляд его упал на женщину.

Жива поняла, что Велес ее увидел. Глаза его внезапно блеснули странным огнем, и рука, сжимавшая рукоять топора, дрогнула.

Одного удара оказалось достаточно, чтобы Перун выбил топор из рук противника. Но Велес словно не заметил грозящей ему опасности. Не отрываясь смотрел он на Живу, и в глазах его было столько тоски и преданности, что она поняла — он хочет умереть. Велес устал от преследования, от сражений за свое право жить и готов пойти на все, чтобы избавиться от этого. А лучшего случая покончить счеты с жизнью и не придумать.

Его прощальный взгляд остановился на Живе, но женщина не смотрела на Велеса. Она перевела взгляд на брата и поразилась огню ненависти, горевшему в его глазах. Все были уверены, что Перун оставил мысли о мести — но нет, стоило ему воочию увидеть давнего врага, и привычка взяла верх над благоразумием.

Какая-то сила сорвала Живу с места, и она бросилась между противниками.

— Нет, Перун! Не смей его трогать!

Сварожич остановился.

— Уйди, Жива! Не мешай!

— Стой! — Жива встала между братом и мужем. — И выслушай меня! Ты столько лет считал Велеса своим личным врагом, желающим твоей смерти и гибели всей нашей семьи, что уничтожал все и всех, связанных с ним. Ты убил детей Дивы, едва не погубил ее саму, сейчас хочешь уничтожить отца невинных детей! Так убей заодно и моего сына! Убей нас всех! Ну?

И Жива толкнула ему под ноги Ярилу. Не удержавшись на ногах, мальчик споткнулся и упал, сжавшись в комок.

— Убей его, — спокойно повторила Жива. — Убей моего единственного сына и последнего из рода Велеса, прежде чем поразить его самого. Истреби его семя!

Оба противника в недоумении уставились на Живу. Потом Перун медленно опустил глаза на мальчика у своих ног.

Ярила слышал слова матери. Там, позади, стоял его отец, которого мальчик никогда не видел, но обернуться и посмотреть не было сил. Было другое — готовность пожертвовать собой. И Ярила выпрямился, вставая на колени и подставляя голову под меч.

Он не смотрел по сторонам, уставившись в одну точку и расправив плечи, а потому не видел, какое лицо было у Перуна, когда тот понял, что мальчик приготовился к смерти.

Сжав кулаки, закусив до белизны губу, Ярила застыл как вкопанный и вздрогнул, когда меч, описав дугу, лег на его плечо.

— Ты, — рявкнул Перун, разворачиваясь к Велесу, — слушай мое слово! Я дарю тебе жизнь и клянусь жизнью этого отрока, что не буду тебя преследовать, но только до тех пор, пока ты не переступишь границ северных земель. Живи где хочешь, но если я увижу тебя в Ирии — берегись! А теперь иди и не смей оборачиваться!

Велес оглянулся было на Живу, но та смотрела только на сына. Мальчик же не шевелился, как будто не верил, что опасность миновала. Велес, пятясь, скрылся в кустах.

Перун отступил на шаг, и Жива бросилась к замершему сыну, тормоша его. От радости и гордости за него она не могла больше вымолвить ни слова, но мальчик заговорил сам.

— Кто это был, мама? — прошептал он.

— Твой отец, — вздохнула Жива.

Ярила мигом обернулся назад — но никого не увидел. Только медленно таяло вдали цоканье копыт скачущей лошади.

ЭПИЛОГ

Двигаясь осторожно и бесшумно, словно тень, Велес прополз узкой каменной расщелиной, доверху заросшей колючим кустарником, и, прижимаясь к холодным камням, выбрался на поверхность. Там, скорчившись между двух огромных валунов, он осторожно поднял голову и, затаив дыхание, осмотрелся.

Прямо перед ним уходила круто вверх мрачная скала. Кое-где на небольших уступах разросся мелколистный кустарник. Стояла поздняя осень, и ветки, давно лишившиеся листьев, качались на ветру. На вершине скалы высился замок. На фоне седого неба, по которому ползли лохматые тучи, он казался мрачной глыбой.