Легенда о волке (СИ)

Ее глаза полузакрытые от истомы, губы, покрывающие его лицо поцелуями, руки царапающие спину возлюбленного, стоны, заставляющие его резко врываться в ее лоно. Каждый толчок, каждый выпад мужских бедер и встреча с другими, мягкими женскими, поднимало их над землей, заставляя летать. Даже последний крик девушки, когда она получила, то к чему вел ее возлюбленный, не могли передать того счастья, когда Вольфганг ворвался во врата рая в последний раз и отдал всего себя, ощутив, что теперь он наконец-то счастлив. Он испытал любовь и наслаждение. И даже если он не мог остаться с дивной девой навсегда, чтобы держать ее в своих объятиях, даже если он не сможет любить ее ночи напролет, даже если он никогда не почувствует радость отцовства, он умрет счастливым, потому что он любил.

Столько любви накопилось за десять лет скитаний в душе Вольфганга, что он не мог оторваться от любимой, накрывая ее собой, чтобы подарить ей свое тело и душу. А Эра отдавалась так самозабвенно, поражая его своей страстью, будто занимаясь любовью как в последний раз. Утомленные и удовлетворенные они лежали на деревянной кровати, сплетясь телами, так что не понятно было кто где: необыкновенный контраст сильного загоревшего мужчины и хрупкой белокожей девушки, были такими разными как могучий дуб и стройная березка, но от этого они казались еще красивее, невероятно подходящими друг к другу.

Когда они смотрели друг на друга, между ними словно загоралось маленькое едва заметное свечение, когда их губы соприкасались она окружало их ярким сиянием, а когда их тела соединились в древнем как мир танце любви, над их лесом словно ангел открывал свои крылья, защищая и благословляя их любовь.

Вольфганг положил ее руку на свое сердце.

- Это все ты! Слышишь, как оно стучит, словно хочет выскочить. Я весь горю, когда ты рядом, а если тебя нет поблизости, мое сердце томится от печали, оно страдает без твоей нежной улыбки, тело тоскует без твоих ласковых прикосновений.

Нужно ли говорить, что последовала за признаниями? Страсть с невероятной нежностью, безумство любви, до самого рассвета. И когда первые лучи солнца появились в окне, позолотив светлые волосы любимого, Вольфганг превратился в великолепного белого волка, а на глазах Эры выступили слезы за этого мужественного человека, над которым нависло ужасное проклятие Манфреда Кана.

Глава 13.

Уильям появился в домике, спрятанном в гуще деревьев, где скрывались влюбленные, от гнета преследователей. Он думал, что застанет Эру как всегда хлопочущую по дому, но к его удивлению, девушка сладко спала.

Когда он вошел, она не проснулась. Даже когда старик заварил чай и его аромат распространился по всему домику, она даже не моргнула. Чем же она занималась, если всю ночь глаз не сомкнула? Одна догадка пробралась в его мозг, но он тут же отмахнулся от нее, Вольфганг не позволил бы этому случиться. Но когда девушка проснулась, еще не открывая глаз, потянулась и мягкая шкура спустилась до пояса, открыв его взору обнаженную грудь, глаза старика чуть не вылезли из глазниц.

Эра, услышав прерывистый вдох, резко распахнула глаза и с ужасом убедилась, что ей не показалось и в домике она не одна. Виновато зардевшись, Эра натянула покрывало к самой шее.

- Я …мы…- Эра закрыла глаза. - Доброе утро Уильям, не думала, что ты так рано придешь, дедушка.

- Рано? – повысил голос всегда невозмутимый мудрец. - Скоро уже солнце зайдет.

- Как?

- Боже мой! Девочка моя, только не говори, что ты и Вольф…

Эра опустила голову, подтверждая его догадку, но потом гордо вскинулась и сердито посмотрела на старика.

- Мы любим друг друга, и никто не смеет нас судить, что мы соединились раньше, чем церковь нас объединила узами брака.

- Ты ничего не понимаешь! Что вы наделали, - Уильям тяжело опустился на стул и стал выглядеть на все свои годы, даже старше.

- Я знаю, что ты ничего не знала, но Вольфганг? Зачем? – Уильям застонал как от боли. - Только не это! Боже, только не это!

- Что такого страшного мы сотворили? – Эра испугалась, видя отчаяние на лице Уильяма.

- Вы все погубили, теперь надежды нет.

Уильям вышел из дома, давая возможность ей одеться, его мысли были далеко, и он не знал, как предотвратить беду, которая так стремительно приближается.

Эра позвала Уильяма и разрезала вчерашний пирог, положив огромный кусок на его тарелку, в чашки разлила чай и пригласила его за стол.

- Дедушка, - услышали они с порога. - А ты, что здесь делаешь? - воскликнул Вольф, обнимая старика.

Вольфганг перевел взгляд на Эру, и Уильяма чуть не ослепила любовь, которая светилась в глазах детей, и хоть они даже не прикоснулись друг к другу, можно было ощутить вибрации исходившие от них.

Эра без слов поставила перед возлюбленным кусок пирога и чай, больше всего на свете ей хотелось оказаться с ним наедине и снова ощутить его глубоко внутри себя. Вольфганг казалось, читал ее мысли, и увидев его ответный страстный взгляд Эра покраснела, опустив голову, но от проницательного старика ничего не ускользнуло.

Бедные дети! Сколько же горя вы еще предстоит испытать! Спаси и сохрани их бессмертные души.