Легенда о волке (СИ)

Эра забежала в дом и плотнее прикрыла дверь, в камине пылал огонь, и она с радостью увидела отца, но его уныло опущенные плечи, говорили о новых неприятностях. Подавив дурное предчувствие, она поцеловала отца в макушку, и как можно жизнерадостней защебетала, словно никаких забот не было.

- Ох, пап, я так рада, что сегодня ты пришел пораньше. Сейчас я накормлю тебя, - Эра заботливо накрыла на стол, где показалась большая краюха хлеба, кусочек сыра и похлебка, которая пахнула очень вкусно, себе же она налила всего лишь три ложки, стараясь оставить хоть немного на следующий раз. - Завтра я сварю тыквенную кашу, пальчики оближешь.

- Доченька, мы пропали. Я снова проиграл Гансу Кану, мне казалось, что все идет хорошо, но … - в отчаянии Руди схватился за голову. - Он требует возврат долга, а у меня нет ни медяка.

- Сколько ты должен ему? – от дурного предчувствие, сдавило грудь, было трудно дышать, но когда она услышала сумму долга, ее колени подогнулись, и она рухнула на стул. Ей хотелось завыть как тому волку в лесу. Эра понимала, что тех денег, что она заработала не хватит.

- Когда надо вернуть? – безжизненным голосом спросила девушка у отца.

- Семь дней.

- О, папа, что же ты наделал…

Эра вышла из дома не в силах находиться в комнате с отцом, ей хотелось забиться в темный угол и никогда не выходить из него, на улице все еще было светло, не смотря на то, что солнце село.

- Что же мне делать? – прошептала она вслух.

Девушка понимала, что даже если она будет брать в три раза больше одежды для стирки, продаст, все что осталось на огороде, все равно не сможет насобирать нужную сумму. Остается одно продать коровку, но как же с ней расстаться после стольких лет? Эра вздрогнула, ей показалось, что кто-то следит за ней, повертела головой, но ничего не увидела. Может просто разыгралось воображение?

Опустошенная, после выплаканных слез, девушка отправилась к корове, чтобы в последний раз попросить у нее прощения, но, только взглянув в ее влажные умные глаза, наотрез отказалась от своих мыслей. Завтра она пойдет в город и найдет дополнительную работу, она будет горбатиться, возьмется за самую грязную работу и с Божьей помощью, спасет жизнь любимой кормилице.

Вернувшись в дом, Эра нашла отца в том же положении, его отчаяние было даже больше нее. Не смотря ни на что, она всем сердцем любила его, и так уж вышло, что он стал неразумным как малое дитя, но время лечит, может когда-нибудь он прозреет и у них будет снова все хорошо.

Очень осторожно Эра погладила уже поседевшие волосы отца, но он лишь вздрогнул, никак более не отреагировав на ее ласку.

- Если мы выкрутимся в этот раз, я завяжу, больше даже не возьму в руки эти проклятые карты, - поклялся Руди, даже не поднимая головы.

- Все будет хорошо папочка, мы все сможем преодолеть, только помоги мне, - Эра взяла в ладони его лицо и заглянула в печальные глаза. - Ты же не просто фермер, папочка, ты же лучший гончар! Твои инструменты пылятся в сарае, стоит их только достать и самые красивые горшочки, тарелочки и мисочки, снова появятся на рынке, и люди будут занимать огромные очереди, чтобы купить их.

Эра заметила, что в глазах отца засветила надежда, но тут же, он снова погрустнел.

- Я уже сто лет не брал в руки глину, боюсь, я все забыл.

- Папочка, это не возможно, талант или есть или его нет, а ты наделен такими золотыми руками, ты только воспользуйся ими! Они у тебя такие замечательные.

Руди с недоверием поднял свои ладони и посмотрел на них, эти руки были ему не знакомы, одна кожа да кости, но почему-то мысль снова сесть за гончарный круг и из ничего сделать что-то прекрасное вселило в него успокоение и какую-то первобытную радость.

- Ты права доченька, завтра же мы примемся за дело, ты ведь поможешь мне?

- Ну конечно, я буду их разрисовывать, пока белье будет сохнуть, - рассмеялась Эра и закружилась по комнате под так давно не слышанный смех отца, вторивший ей. Теперь все будет хорошо.

Глава 3.

Как же было чудесно проснувшись на рассвете услышать такой знакомый свист отца когда он работал. Руди встал даже раньше дочери и сразу же отыскал запылившиеся инструменты. Как же замечательно было снова почувствовать скользящую, холодную глину, которая в его руках нагревалась и превращалась в настоящее произведения искусства. Его ладони, пальцы, руки ничего не забыли, словно отдельно от головы они делали такое знакомое для них дело, и почему Руди забросил все ради какой-то призрачной удачи в карты?