Легенда о Вращающемся Замке(СИ)

Он выбил оружие у Эдварда из рук, сделал шаг вплотную и саданул Фэринтайна противовесом меча прямо по забралу. Эдвард пошатнулся, но все же устоял, и в свою очередь ударил Гэриса закованным в металл кулаком прямо в живот. Стало так больно, что внутренности, казалось, засыпали тарагонским перцем, но Гэрис уже навалился на Эдварда и опрокинул того на землю. Сорвал с его лица забрало и отстранился — чтобы занести клинок. Острие смотрело герцогу Фэринтайну прямиком в правый глаз.

Совершенно спокойный взгляд. Если смотреть так в лицо смерти — она, чего доброго, сочтет тебя неучтивым кавалером и сбежит за тридевять земель. Губы Эдварда чуть дрогнули. Разошлись в улыбке.

— Вы, наверно, сейчас чрезвычайно горды собой, — сказал герцог. — Что ж, не буду отрицать, дрались вы и впрямь доблестно. Хотя поначалу слегка нерешительно — я уже приготовился заскучать.

Гэрис оставил его слова без внимания.

— Сэр Эдвард! — сказал он громко, так, чтоб слышали на трибунах. — Я одолел вас в честном бою. Признаете ли вы свое поражение?

— Признаю, — согласился Эдвард. — Вы же меня победили. В честном бою.

Гэрис оглядел зрителей — те, казалось, позабыли, что им дышать положено. Ну еще бы, прямо сейчас на их глазах был побежден человек, которого они уже начинали считать непобедимым. И который, может быть, и в самом деле был непобедим, но предпочел на этот раз не побеждать. Именно это вызывало сейчас у Гэриса тревогу. Это, а еще спокойный, оценивающий взгляд Эдварда. Нынешний герцог Фэринтайн не мог его узнать. Без всякого сомнения, не мог. Но эта мысль была способна успокоить Гэриса лишь в очень незначительной степени.

Впрочем, сейчас было не до лишних раздумий — представление не совсем закончилось, и следовало играть свою роль до конца. Гэрис вскинул меч острием к небу — и публика, словно ожидавшая этого, разразилась приветственными криками.

— Да здравствует победитель турнира! — крикнул герольд. — Сэр Гэрис Фостер, герой этого дня — и герой Эринланда! Сегодня, на ваших глазах, этот человек совершил нечто немыслимое, подвиг, столь великий, что барды сказали бы…

Сэр Гэрис Фостер не слушал, чего скажут барды. Ему давно уже набили оскомину одинаковые речи, произносимые всеми герольдами на всех на свете турнирах. Гэрис вложил меч в ножны и склонился над все так же лежащим на песке Эдвардом. Протянул руку:

— Помочь вам встать, сэр?

— Если вас не затруднит.

При помощи Гэриса Эдвард поднялся на ноги. Он не выглядел ни удивленным, ни раздосадованным, ни разозленным — не выказывал ни одного из чувств, приличествующих человеку, только что потерпевшему поражение в шаге от победы. Казалось, он воспринял случившееся как должное, и уж точно не находил в своем фиаско ничего, что было бы достойно сожалений. Эдвард снял шлем, и длинные, платиново-белые как свежевыпавший снег волосы рассыпались по плечам. Гэрис замер, как громом пораженный — в этот момент ему показалось, что его сердце прямо сейчас возьмет, да и выпрыгнет из груди.

Он и в самом деле забыл за эти проклятые месяцы многое из того, чего не следовало забывать. Он забыл, как выглядел человек, стоявший сейчас в двух шагах от него. Благородное лицо с тонкими аристократическими чертами, бледная кожа, светло-голубые, прозрачные, льдистые глаза. Было нечто странное в этом лице. Древняя кровь — она отпечаталась на всех, кто принадлежал к дому Единорога. По материнской линии и сам король принадлежал к этому дому.

— Что с вами, благородный сэр? — Лорд Фэринтайн улыбнулся. — Моя внешность кажется вам пугающей? Может быть, немного не совсем человеческой? Что поделать, таким я уродился на свет.

Гэрис сглотнул.

— Прошу прощения, сударь… Я… Просто удивительно видеть кого-то… Вы очень…

— Очень странно выгляжу? — закончил за него Эдвард. — Ну еще бы. Это многие говорят. Некоторые священники даже считают меня порождением дьявола и мечтают при случае окатить святой водой. Говоря по правде, я порождение своих отца и матери, а уж кто их породил, дело десятое. Зато никто никогда не объявит меня бастардом — такая незабываемая внешность не даст ни одному сплетнику усомниться в законности моего происхождения. Но погодите. Кажется, этот петух заканчивает кукарекать. Слово за его величеством.

Гэрис кивнул и повернул голову в направлении королевской ложи. До нее отсюда было три десятка шагов. Немыслимо близко и невыносимо далеко. Хендрик Грейдан, Божьей милостью герцог Таэрверна и король всего веселого Эринланда, сидел на возвышении, облаченный в боевые доспехи. На его плечи был наброшен алый плащ, а чело венчала корона. Он совсем не изменился, точно так же, как не изменился и Эдвард. Королю от роду было немногим меньше тридцати лет. Русоволосый и статный, он унаследовал по отцовской линии широкую кость Грейданов — но такие же, как у Эдварда Фэринтайна, льдистые глаза и тонкие черты лица выдавали в нем примесь древней эльфийской крови. Его лицо казалось сдержанным и одновременно беззаботным.