Легенда об Иных Мирах

Присев рядом с Гресси, на краешек кровати она посмотрела на женщину, чувствуя, что невольно хочет спрятать взгляд. На лице Гресс проступали знаки счастья. Глаза, мягкие, теплые, словно светились изнутри, а улыбка на губах... она прекрасно понимала, отчего может появиться такая улыбка. И в воздухе еще можно было угадать тонкий, почти выветрившийся аромат табака.

И были сомнения, желание повернуться и уйти, но, взглянув в эти мягкие, теплые глаза, она отказалась от попытки бегства. Этот мягкий, светящийся взгляд выдавал тонкость и мягкость души.

«Ну, к кому ты еще пойдешь? – спросила себя Лия, – кто еще послушает предупреждение главы Иллнуанари? Шабар? Малира? Равиго Унари?» Вздохнув, она прикусила губу, чувствуя, как нервное напряжение потихонечку нарастает, заставляя беспрестанно двигаться пальцы, теребя все, что попадалось под руку.

Отчего-то захотелось плакать. Отвернувшись, она посмотрела на дождь, на сад, на туманную дымку дождевой кисеи, что накрыла город, спрятав улочки, спрятав небо и сияющий шар солнца. Серая кисея легко двигалась, словно чуть отодвигаясь, то, надвигаясь вновь. И дождь, то затихал, то ударял в окно с новой силой.

Лия прикрыла глаза. Вспомнился один из тысячи вечеров, таких дождливых, бесконечных вечеров, мягкий голос Да-Дегана, голос, который словно не умел лгать. Да-Деган любил тень, и когда он рассказывал Легенды им, детям, то казалось, что только голос парит в воздухе комнаты, а воспитатель сидит, уткнувшись подбородком в ладони, и дремлет, прикрыв глаза. И что голос, тихий голос, словно б принадлежит не ему, а другому, особенному существу, которого не дано увидеть никому.

Перед глазами, словно случившееся только вчера, стояло пламя зарева над Амалгирой, напряженное лицо Да-Дегана, обрамленное белыми волосами, взгляд, в котором жило беспокойство. Тогда, за один день это лицо стало жестким и упрямым.

А сейчас даже локоны замысловатой прически, расшитый шелк и небрежная элегантность манер, появившаяся неизвестно откуда не могли спрятать этой волевой жесткости, напряжения в глубине глаз. Движения его рук были нервны, но не хаотичны.

Он сам стал похож на сжатую пружину, перетянутую струну. И лицо его, похудевшее, с точеными правильными чертами, стало походить на морду хищника, что вечно настороже.

Вздохнув, Лия посмотрела на Гресс. Эта женщина несколько раз видела Да-Дегана, она должна была помнить его, его меланхоличную задумчивость, вечное спокойствие. Она должна была помнить и слова Легенд и его отношение к жизни. Безразличное к своей, бережное – к чужой.

Гресси, приподнявшись на кровати, вновь спросила:

– Что-то случилось, Лия?

И на этот раз она не смогла не ответить.

– Да, – призналась девушка тихо, – нам надо покинуть Рэну, Гресс. Так надо.

Идя по тонкой, едва намеченной среди скал тропинке Лия обернулась, что б бросить последний взгляд на долину, расстилавшуюся внизу. Там, внизу, бесконечным, зеленым ковром, расстилалось море трав. Там, едва видимый в сумерках, пришедших следом закату, белел, похожий на сказочный дворец, особняк, увенчанный прозрачным куполом.

Она была уверена, что Да-Деган так и стоит у окна, словно провожая их в дорогу. Вспомнив его слова, она тихонечко вздохнула.

– Я не пойду провожать вас, – проговорил он, кивком головы показав на худого, юного мальчишку, с огромными глазами эльфа, что был робок, застенчив, и держался в тени, – вас проводит Якатэ, он знает эти места, он родился на Форэтмэ и потому найдет дорогу. К тому же, я знаю, у него есть желание забыть об этой Рэне, как о страшном сне. Вы возьмете его с собой, это – моя единственная просьба. И еще. Постарайтесь быть как можно осторожнее. Флот Иллнуанари рыщет по всей Лиге, не исключено, что пилотаж небезопасен даже вблизи Софро. Впрочем, корабль, который вы получаете, не совсем обычен. Это корабль Эрмэ. Скорее у вас есть шанс вступить в конфликт с кораблями Лиги, чем с пилотами Иллнуанари. Но, будем надеяться на лучшее. Лигийские пилоты сначала пытаются разобраться, и только потом начинают стрелять. А я, лично я, желаю вам удачи.

Лия вспомнила, как недовольно поморщился Шабар на его слова, как улыбнулся Рокшар. Их было пятеро, только пятеро. Отчего-то остальные отказались покинуть Рэну. Отчего-то на все осторожные вопросы Гресси и Шабара они отвечали лишь пожатием плеч. А Рейнар, посмотрел так, словно раскусил всю затею. Усмехнулся и не пожелал с ней говорить. Это было обидно, но она сумела заставить себя забыть об этой обиде. Слишком долго они были друзьями, что б эта обида могла что-то изменить.

Шагая в молчании, быстро перебирая ногами по каменистому грунту, она пыталась навек запечатлеть в памяти и белоснежную, все еще окрашенную лучами заходящего солнца снеговую шапку Форэтмэ, и долину с травами, клонившимися на ветру. И золото и пурпур облаков, и темную, густеющую синь неба. Лицо Донтара, с которым попрощалась вчера, грусть в его глазах и надежду на ее возвращение. Его странную улыбку, за которой он словно бы прятал слезы, что не в силах был удержать.