Легенда об Иных Мирах

– Трудно говорить? Вижу, ты не знал, что она за человек.

– А вы знали?

Певец промолчал, предлагая ему догадываться обо всем самому.

– Я ненавидел Ордо, – отчего-то смутившись, проговорил юноша, – проклинал его, а этот бунт был задуман отнюдь не им. Моя бабка стоит за всем этим, направляя руку судьбы через угодных ей людей. Сначала Юфнаресс Антайи, теперь Корхида, делают то, что требует она. Не знаю для чего ей все это, зачем было втягивать Рэну в это безумие. Не знаю. Но еще два дня назад у меня в руках были доказательства. Может быть, стоило идти с ними к Ордо, не к Да-Дегану, но я, идиот, отдал их, у меня не было другого выхода. Может быть, стоило б попытаться вернуться на Софро, или пробиться на Ирдал, к Альбенару Хайадару. Ирдалийский координатор, наверное, мог бы распорядиться этими доказательствами лучше, чем распорядился ими я. Но как бы то ни было, что б не случилось, теперь я знаю одно, то, что рэанам нечего рассчитывать на помощь Лиги. Локита распустила Стратегическую разведку.

Ареттар отпустил его плечо, машинально пригладил торчком дыбившиеся волосы. Глаза Иланта постепенно привыкли к темноте, и в скудном свете он сумел различить, что губы певца сложены в жалящую, неприятную усмешку, а глаза смотрят иронично и почти зло. Но когда, оторвавшись от созерцания далеких огней, Ареттар посмотрел на него, то взгляд потеплел, а ирония оставила его лицо, и теперь его уже нельзя было назвать неприятным, острым, отталкивающим, как то было лишь мгновение назад.

– Ты хотел бы сказать Ордо, что он был лишь пешкой в ее руках? – поинтересовался певец, и добавил, – Знаешь, у Ордо такой темперамент, что эти твои доказательства могли б быть искрой, что, попадя на сухую траву, вызовет пожар. Он и так не вполне логичен, как я успел заметить, больше дружит с эмоциями, чем с головой. Как ты думаешь, не захотелось ли бы ему ударить по Софро, только для того, что б разобраться с Локитой?

– У него нет таких сил.

– Но есть у Эрмэ. – усмехнулся Ареттар. – И Эрмэ не преминула б воспользоваться этой ситуацией. Так мне кажется.

Илант пожал плечами, остановившись в растерянности. Подобная мысль в голову не приходила, а Ареттар, заметив его замешательство, тихо рассмеялся. В бархатном, чистом голосе не было насмешки или зла. Их Илант не слышал, а слышал оттенки горечи, такие же, что поселились в его душе.

– Вижу, ты так и не понял что же такое Эрмэ, – проговорил певец. – Не понял и представить не можешь, на что способны Властители, что б добиться намеченных целей. С ними трудно бороться, невероятно сложно. Они играют на человеческих слабостях, Илант, из всего извлекая выгоду. Это тот враг, с которым тебе не справится. Ты просто не в силах понять этой логики. Или в силах?

Илант, пожав плечами, – посмотрел на Аретта, спросил:

– Ты можешь что-то предложить?

– Я могу поделиться знанием, – ответил певец, усмехнувшись.

Рокшар сидел на, нагретом за день, белом камне развалин. В небесах медленно догорал закат, проявляя звезды, направившие вниз колючки своих игл. Контрабандист отвел взгляд и посмотрел на мальчишку, развалившегося рядом на траве. Худощавый, бледнокожий подросток равнодушно обозревал окрестности. Перевернувшись с живота на спину, словно молодое животное, он посмотрел в небо и, закинув за голову руки, потянулся. Он впитывал тепло почвы, которого так не хватало в подземельях, наслаждаясь и радуясь ему каждой клеточкой своего юного существа.

Рокше вздохнул. В подземельях было тяжело жить, это было выживание, и лишь фанатическое, затмевающее разум, желание получить настоящую свободу могло заставить забыть о сырости, зловонии, потемках. О том, что почти не было еды. Каждое утро, каждый вечер кто-то из таких же юных, совсем юных мальчишек уходил на промысел. Кто-то крал деньги у подвыпивших контрабандистов, кто-то как-то иначе добывал пропитание. Настоящий праздник наступал в те дни, когда удавалось совместить приятное с полезным – и наказать зарвавшегося богатея из местной, недавно появившейся знати, и заодно, прежде чем сжечь дом, вымести дочиста провизию из его закромов. И провизию и деньги, и то, что можно обратить в деньги.

Можно было спорить, но Рэна мало напоминала территорию Лиги, хоть совсем недавно входила в ее состав. За пять лет изменилось все. Глядя на жизнь повстанцев и простых горожан, Рокше невольно вспоминал Эрмэ. Трудности подстерегали на каждом шагу, трудности и нестабильность, отсутствие уверенности в том, что принесет следующий день. А в то, что он может принести нечто хорошее, почти никто не верил. В этом мире легко было только терять – деньги, дом, семью, родных, саму жизнь. В этом мире очень трудно было что-то найти, – любовь обесценилась, да большинству было не до любви, все мысли были об одном – как выжить, если мир сошел с ума.