Легенда об Иных Мирах

Он перевел взгляд на потолок, на низкий свод, с которого капала вода. В подземельях было сыро и стыло, тяжелым воздухом трудно было дышать. Он посмотрел на тела повстанцев, мирно спящих на бетоне, подстелив под худые, изможденные тела ветошь и листья, все то, что они могли найти. Илант поймал его взгляд.

– Скоро мы уходим из города, – проговорил он, – осталось недолго, всего несколько дней. Тебя не было, ты не приходил, когда я хотел посоветоваться с тобой. Но, может, оно и к лучшему.

– Уходите? – переспросил певец.

– Да, в горы, – отозвался молодой человек, – на старый космопорт. Нам обещали поддержку.

– Лига?

– Оллами.

Певец молча поднялся на ноги, протянул ладонь на прощание и, заметив удивление в глазах Иланта, пояснил:

– Мне пора.

Илант молча посмотрел вослед. Ареттар был их талисманом, их утешителем, их вдохновением. Теперь этот человек уходил. Было немного грустно и жаль. И дело было не только в том, что уходил не только друг, но и хороший советчик, дело было в другом. Просто за короткое время их знакомства, к этому гордому, дерзкому, острому человеку успела прикипеть душа. В его насмешках и уколах была своеобразная толика шарма. А ко всему, он был надежен, как скала.

Несмотря на его привычку подкрадываться незаметно, подслушивая чужие разговоры, несмотря на колкости, на острый язычок, Ареттар был другом. Ироничным, насмешником – другом. Теперь он уходил, унося с собой что-то важное.

К Иланту подошел Рокшар, тронул осторожно за рукав, показал еще на одного гостя. Худенький мальчишка, одетый добротно и хорошо, стоял, прижимаясь к стене. Илант узнал Отэ, его неровно стриженную шевелюру, блеск глаз.

Посланник Да-Дегана приходил не в первый раз, прокрадывался в подземелья тихонечко, принося, как сорока, последние новости. К нему привыкли, его уже узнавали в лицо.

– Что-то случилось? – спросил Илант, глядя на взволнованное лицо мальчишки. Оно было не просто взволнованным, но было еще и беспокойство.

– Вам просили передать, – проговорил мальчик, что Рейнару слишком опасно находиться в доме, известном вам. Его ищут. И у Ордо есть подозрения. Ко всему там, с ним Лия. Представляете, что будет, если их найдут?

Илант поежился. Отэ, осмотревшись, осторожно прибавил:

– Да-Деган хотел бы, что б вы пришли к нему. И просил, если то возможно, быстрее уходить из города. Он не сказал, что, сказал только, что в Амалгире стало намного опаснее, чем то было еще день назад.

Илант, вздохнув, накинул на плечи темный, некогда богатый, а ныне изрядно потрепанный и потертый плащ, надвинув на лоб капюшон, кивнул мальчишке и посмотрел на Рокшара.

– Останешься вместо меня, – проговорил он, – останетесь, ты и Гаас. А я должен идти. Возможно, я не вернусь к рассвету. Как бы то ни было, пусть все идет своим чередом, а я должен навестить Да-Дегана.

– Будь осторожен, – ответил Рокшар.

В доме было сумрачно и тихо. Лия сидела в уголке дивана, почти слившись с тенью. Рейнар устроился рядом. Илант расхаживал по комнате из угла в угол, словно загнанный в клетку хищник.

– Не мельтеши, – тихо попросил Да-Деган, отворачиваясь от окна.

За окном разгоралась заря, сначала только обозначившись тонкой светлой полосой на востоке. Небо стремительно светлело, и по всему городу гасли фонари. Начинающийся день обещал быть жарким и сухим. На небесах не было ни облачка. А утренний бриз совсем не нес прохлады.

Да-Деган подошёл к столу, налил себе воды в высокий стакан и медленно её выпил.

– Вы нас не проводите? – спросил Рейнар.

Да-Деган молча покачал головой и, не оборачиваясь, глядя на розовеющую дымку рассвета, проговорил тихо, как всегда:

– Нет.

В голосе прозвучала нотка сожаления, похожая на затаённый вздох. Лия поднялась, подошла к нему, положила руку ему на плечо.

– Вы обижаетесь, Дагги?

Да-Деган поджал губы, обернулся и посмотрел на девушку через плечо. Где-то близко, в его глазах стояли слёзы, но он заставил себя улыбнуться.

– Уходите, – приказал он, – уходите, и забудьте меня. Не ищите больше у меня помощи и поддержки. Никогда. Это может стоить вам жизни. А я, я отнюдь не горю желанием быть причиной ваших бед. Уходите, – повторил он, – и не возвращайтесь больше никогда.

Он не смотрел им вслед, это было ни к чему, с ними уходил и Отэ. А он успел привязаться к мальчишке, так же прикипеть, как и к этой троице, и было невыносимо неприятно выпроваживать их вот так, бесцеремонно, жестко, за порог.

Вздохнув, вельможа вновь налил воды в высокий бокал, отпил глоток и поставил его на стол. Встав и пройдясь по комнате, остановился у сейфа, достал резной ларец. Открыв его, ласково погладил пальцами цветок и прикрыл глаза, чувствуя, как по пальцам струится тепло, словно поток золотого песка. А вслед теплу пришло успокоение, покой, который он потерял, заглянув в глаза властителя. И вновь, словно приподнялась завеса событий и лет...