Легенда об Ураульфе, или Три части Белого

«…Настоящими письменами охоронты, смотрители Башни, подтверждают свои намерения подробно, понятно и честно описывать все события в Долине Белого Лося, которую также называют Лосиным островом. Охоронты также обещают Совету и правителям острова не вмешиваться в дела за пределом туманного пояса и никак не влиять на решения и поступки людей Долины.

Однако за охоронтами остается право покровительствовать тому, кого Совет островитов называет сверхмастером, признавая тем самым, что его деяния крайне важны для Времени и для будущего Долины. Сверхмастера не разрешается судить обычным судом. Если сверхмастер чувствует, что ему угрожает опасность, он может укрыться в Башне или просить у Башни невидимого защитника.

Залогом того, что сверхмастер находится под защитой, станет медный браслет с символом Белого Солнца».

Вальюс снова и снова перечитывал текст. Внутренний голос подсказывал: это еще не все. Главное для себя он обнаружит дальше. Вальюс с трудом заставил себя перевернуть страницу:

«За покровительство Башни сверхмастер обязан платить. Плата не измеряется шкурками или монетами. Сверхмастер платит хронисту предельно честным рассказом о событиях своей жизни. Даже о том постыдном, что таил от других. Только в этом случае хроника его жизни имеет для Времени смысл. Сверхмастер должен прийти к туманному поясу Башни. Его непременно увидят и обязательно выслушают. Когда он решится на это, зависит лишь от него».

Значит, он должен прийти и показать амулет? Рассказать о крылатом пленнике, о том, что Белое Дерево он слепил по подсказке? Но в Договоре не сказано, что охоронты клянутся сохранить его тайну…

Глава третья

Тейрук ослабил поводья и соскочил на землю.

Его пауклак ухватился длинными пальцами за каменный край стены, подтянулся, сложился по-лягушачьи и перепрыгнул зубцы. Скоро внутри двора появились другие разведчики.

Ворот у крепости не было. Их заложили после раскола — когда народ Казодака утратил свое единство. Те, кто остался верен Древу Начала Времен, устроили крепость так, что попасть на Вершину без крыльев было уже невозможно.

Тейрук приказал разведчикам отдыхать и привычным движением снял узду с пауклака. Тот уселся на землю и стал вылизывать лапы.

Три затменья назад никто не мог и помыслить, что Живущие близко к Небу будут ездить на пауклаках. Конечно, вершинные звери непохожи на мерзких тварей из ущелий срединных гор. Их жвалы спрятаны в шерсти, а спины покрыты мехом — бархатистым, с длинными прядями. Отец Тейрука недаром выискивал в норах детенышей, придирчиво отбирал, выкармливал молоком кудрявой горной козы.

Но ездить на пауклаках научились макабреды. Это макабреды обнаружили их, когда спустились в пещеры, — подслеповатых, слюнявых, пожирающих все, что придется (падаль, слизней, друг друга), и не смутились их отвратительным видом. Они очень скоро поняли: для пауклаков нет неприступных скал и ущелий. Их длинные цепкие пальцы с когтями в виде крючков способны цепляться за камни, впиваться в мелкие трещины. Их клейкая бородавка, расположенная на брюхе, позволяет подолгу висеть на гладком отвесном склоне. И еще они могут прыгать — на короткие расстояния — сверху вниз, обнаружив жертву. Пауклаки видели плохо. Но отличались способностью угадывать все живое по еле заметному запаху, по колебаниям воздуха. И макабреды научили их охотиться на людей.

Макабреды всегда появлялись на пауклаках. И люди Вершины смеялись: пауклаки им — вместо крыльев.

Но теперь и у самого Неба живут бескрылые люди. Летал один Нариан…

Жрец Вершинного Древа уже увидел Тейрука и поспешил навстречу:

— Ничего?

— Ничего, карун. Мы облазили все ущелья. Никаких следов Нариана.

Даридан печально кивнул: он и не ждал другого. Тейрук нахмурился: жрец так легко расстается с надеждой?

— Карун Даридан считает, что мы его не найдем?