– Именно сегодня ночью, – сказал Клифтон, продолжая прерванный разговор, когда за испанцем закрылась дверь, и затихли его шаги. – Редкий шанс. Больше никогда в жизни судьба не подарит его нам. Не будьте таким щепетильным. Честность – это вроде кандалов: мешает ходить по земле и саднит. – Штурман навалился грудью на стол и многозначительно добавил: – Вы не забыли, что в конце года платить по закладной?
Ни на минуту Боунг не забывал об этом. Даже во сне эта мысль гвоздём сидела у него в голове, и каждое утро капитан мысленно зачёркивал ещё один день из оставшегося короткого срока, после которого шхуну продадут с торгов, если он не выкупит закладную.
– Испанцы нам заплатят достаточно, чтобы расплатиться с ростовщиками, – сказал Боунг. – Я не вор, мне не надо чужого.
– А кто сказал, что это золото испанцев? – вскинулся Клифтон. – Мы отнимем у бандитов награбленное. Только и всего. И никто вам не заплатит. Ни два процента, ни пять, ни десять. В таких играх не оставляют свидетелей.
Капитан думал, взвешивал, колебался.
– Бросьте заботиться о чистоте рук, когда дело стоит того, чтобы с головой окунуться в дерьмо, – наседал штурман. – Требуется только ваше согласие. Всё остальное я сделаю с матросами сам. Эту птичку нельзя упустить: уж больно дорогие у неё перья.
Ещё долго в капитанской каюте звучали голоса. Клифтон разворачивал перед капитаном ослепительные перспективы:
– Кэпите большой дом с колоннами, парком и фонтанами, заведёте собственный выезд, слуг. По вечерам – грандиозные приёмы. Станете владельцем огромных плантаций, ваши корабли будут ходить по всем морям и океанам! Спать на шелках, есть из серебряной посуды! Женитесь, – ведь вам только сорок лет, – появятся дети. Вы любите детей? Хотите, чтобы после вас хоть что-то осталось на этой грешной земле или когда-нибудь не повезёт в шторм, и волны поглотят без следа вас вместе с кораблём, с помощью которого однажды вы могли бы стать самым богатым человеком Америки!
За полночь совесть Боунга задремала, и он начал сдавать позиции.
5
Необъятная, бархатная ночь окружала корабль. «Мэри Диир», под палубу набитая сокровищами древнего государства инков, замерла у причала. Было тихо и тепло.
Под утро, когда лёгкий бриз заиграл вымпелом на мачте, в кубрике смолкли приглушённые голоса. На палубе появились тени. Охранник у носового люка клевал носом, опёршись на длинное ружьё. Размытые силуэты бесшумно заскользили к нему. Глухой удар, и страж рухнул.
– Эй, что там происходит? – спросили по-испански со стороны трапа.
– Проклятые канаты… – кряхтя, отозвался Клинтон. – Я споткнулся. Друг, табаком не угостишь? Перуанские сорта – лучшие в мире.
Испанец разглядел тёмные фигуры.
Педро, – позвал он убитого.
Тишина.
Стой! Не подходи!
Щёлкнул взведённый курок.
Боцман размахнулся и бросил нож. Широкое лезвие распороло испанцу половину шеи. Он закачался, захрипел, хлынула кровь. Клифтон подбежал к часовому и столкнул его за борт. Матросы быстро подняли трап.
Рубите швартовы и канат якоря.
«Мэри Диир», распуская паруса, мягко отошла от причала, круто развернулась и легла на левый борт.
– Сеньор, корабль уходит! – закричали на пристани. – Тревога!
Шхуна лихо рассекала волны в направлении открытого моря. На берегу началась паника.
Справа по борту корабль!
Боунг хорошо видел, как в предрассветном сумраке в порт входил тяжёлый военный фрегат под испанским флагом. Заметил его и де Васкес, прыгнувший в шлюпку вместе с четырьмя солдатами. Как только они налегли на вёсла, Гонсало поднёс факел в запалу старой мортиры, установленной на носу лодки. Ядро шлёпнулось далеко за кормой «Мэри Диир», но выстрел привлёк внимание вахтенного офицера на военном корабле.
Мимо фрегата неслась красавица-шхуна. Её красный форштевень вздрагивал и взлетал на встречной волне. Узкий корпус судна прошёл от испанцев настолько близко, что рулевой, утёршись солёными брызгами из-под киля «Мэри Диир», выругался:
– Этот торговец спятил! Если бы мы взяли двумя румбами правее, то обязательно бы столкнулись, дьявол его разрази!
– Заткнись, – прервал тираду матроса старший по вахте. – Кажется, я слышал крик.
Тут он заметил лодку и стоявшего в ней офицера. Де Васкес что-то кричал и махал руками. На мостике появился капитан. Выслушав рапорт вахтенного, он приказал лечь в дрейф.
Шлюпка подошла к массивному борту фрегата. Гонсало довольно ловко для придворного офицера взобрался по верёвочной лестнице. Командир корабля в расшитом золотом камзоле, гордый как павлин, с невозмутимостью истинного идальго выслушал приближённого вице-короля и отдал команду для правого разворота. Маневр при неблагоприятном ветре занял слишком много времени. Когда фрегат вышел из бухты и бросился в погоню за «Мэри Диир», её паруса уже сливались с горизонтом. Жар-птица выскользнула из рук испанцев, не оставив им даже пера.
6
Золото под ногами кружило головы, как добрый херес. Команда «Мэри Диир» веселилась на палубе. Кого здесь только не было: американцы, французы, португальцы, мулаты… Всё перемешалось: и стили танцев, и радость, и судьбы.