Легенда Португалии

– Нет, вскрыл, – ухмыльнулся Женька. – Помнишь, я рассказывал историю о тыквах и говорил, что именно с Базилем хорошо бы ходить на дело? У него талант. Он умеет вскрывать замки, сейфы, его часто вызывают в офисы, если где-то замок заклинивает. Для него это – раз плюнуть, тем более что дверь в отеле снабжена обычным, а не электронным замком. Есть что-то хорошее в этих старых отелях, правда?

– Масса хорошего, – весело согласилась Софи и принялась благодарить «дорогого Базиля», и тот надулся еще больше.

«Все хорошо, – сказал себе Женька. – Я не знаю, что будет дальше, и еще меньше представляю – как. Я еще не начал над этим думать снова, но я обязательно придумаю, потому что теперь это легко. Теперь легко – у меня и у нее имеется самый главный ответ, которого до этого не имелось. А остальное вовсе неважно. Мы как-нибудь решим, что делать с нашими странами, работами и переездами, мы будем ссориться и мириться, мы будем не понимать друг друга и объяснять, и это, возможно, не так легко, как кажется сейчас, но это будет, мы все найдем, все сделаем и все решим, потому что мы есть друг у друга. Остальное приложится. Остальное – целый мир с его громадностью и уютными уголками, вот как это кафе на старой площади каменного города, здесь теплый хлеб в корзиночках, и оливковое масло в бутылке светится благородством янтаря. Сколько этих кафе еще случится, никто не знает. Сколько людей, с которыми придется быть рядом. Сколько дел, которые предстоит сделать. Но это длинная, хорошая и счастливая дорога, и она начинается сейчас. Сейчас».

Потом они добрались до полицейского отделения, куда уже прибыл запрошенный Гонсалу переводчик, и снова дали показания; все это было зафиксировано, подписано и должно было упрятать Анатоля надолго. Полицейские распрощались с русскими и французскими гостями даже с некоторой печалью.

Гостеприимная Коимбра осталась позади. Путешественники доехали до Томара, немного побродили по отлично сохранившемуся тамплиерскому замку, надолго там задерживаться не стали – жара. И хотя тяжелые каменные стены обычно хранили прохладу, к августу и они прогрелись так, что прохлады не видать. Но все равно Томар был хорош – могучий, величественный, спокойно принимающий то, что под его стенами теперь расставлены лотки с сувенирами и фруктами, и можно купить мороженое и бродить по замку, торопливо поедая сладкий брикет. Многие так и бродили: и культуры охота, и жарко.

Затем завернули в заповедник на Серра-де-Санту-Антониу, погуляли там и пообедали в крохотном, похожем на игрушечный, ресторанчике. Там имелась терраса, вымощенная цветной плиткой, два столика под белыми скатертями, затрепанное меню и виноградные лозы над головой. Вася приналег на овечий сыр и объелся так, что заснул на заднем сиденье, подложив под голову Женькин фоторюкзак.

К вечеру возвратились в Эшторил, где собирались провести еще два дня, валяясь на пляже и предаваясь обычным житейским радостям. Ильясов считал, что все заслужили отдых. Софи, выяснившая насчет Педру и Инес все, что ей требовалось, предлагала все-таки назавтра съездить в Лиссабон еще раз – недалеко, а монастырь Жеронимуш осмотрен бегло, и на памятник первооткрывателям не забрались, и местный десерт не отведали в каком-то знаменитом кафе, где вечные очереди, но быстро обслуживают…

Океан был лазурно-синим с примесью вечернего золота, красивым невероятно. Устроившись в ресторане на бульваре, путешественники опять заказали половину меню (овечий сыр Вася давно переварил и снова зверски хотел есть) и – так как ехать никуда уже не нужно было – две бутылки портвейна: белый на аперитив и темный на десерт.

– Красиво живем, – одобрил Вася, когда официант принес и бутылки, и бокалы, и закуски – сырное ассорти, крупные оливки в вазочке, креветки в чесночно-томатном соусе.

– А ты завидовал Анатолю, – поддел его Женька. – Завидовать, братец, нехорошо.

У него было прекрасное настроение – и потому, что Анатоль получил по заслугам, и потому, что Софи сидела рядом, так близко, что он чувствовал ее запах.

Дон Педру, готовый все поставить на карту ради любви одной-единственной женщины, не был безумцем. Он просто ее любил. Любил так, что все остальное – неважно.

– Так я машине завидовал, – объяснил Вася, – вернее, восхищался… Но если он жулик и нечестным путем ее заполучил, то черт бы с нею, с машиной. Давайте выпьем лучше за то, что так хорошо съездили.

– Подожди, – возмутилась Люся, – куда съездили? Еще два дня!.. Слушай, Жень, как ты думаешь, никто не заметит, если я из нашего отеля прихвачу полотенчико? Они там такие красивые!

Эпилог

Разбив врагов, Афонсу наш великий

С победою в отчизну возвращался,
Где, почестей и славы видя лики,
Покоем он и миром наслаждался.

Луис Вас де Камоэнс