Легенда Рока (ЛП)

Два шага превратились в три, потом в пять. Вот она уже ступила на обочину.

— Я чертовски скучаю по тебе, Пайпер, —прохрипел я. Я преодолел расстояние, прежде чем она успела моргнуть.

Я потянулся к ней, мне нужно было обнять ее, но она отпрыгнула.

— Не трогай меня.

Она дрожала, как и ее голос.

Страх Пайпер был чертовски осязаем, это разрывало мою душу.

— Господи, Пиппа. Да я лучше умру, чем причиню тебе боль.

Она смотрела на меня испуганно, с сожалением.

— А что, по-твоему, ты сейчас делаешь?

— Что я делаю? Я пытаюсь вернуть тебя! Я не знаю, что ты подумала тогда или почему почувствовала необходимость отомстить, вернувшись к своему бывшему. Я бы выколол себе глаза, лишь бы не видеть то, что увидел тем утром. Но все, мне на это насрать. Я просто хочу, чтобы ты вернулась. Ты моя, Пиппа. А я твой. — Меня охватило чувство безысходности, но я попытался вытащить уверенного парня, который разгуливал по сцене, будто владел ею. — Мы принадлежим друг другу. Ты же знаешь...

— Для нас слишком поздно, — уверенно прошептала она.

Я медленно покачал головой. Мои ботинки прижимались к шлепанцам Пайпер. Вокруг нас бурлили эмоции. Слишком много, чтобы различить.

Я обхватил лицо Пайпер, и слезы скатились по моим большим пальцам.

Я был чертовски растерян. Все мои стены превратились в пыль. Сердце колотилось, кровь хлестала по венам, все во мне желало девушку передо мной.

— Пиппа, — выдавил я, прежде чем нежно соединить наши губы. Пайпер простонала и впустила меня в свой рот. Наши языки столкнулись. Касаясь, пробуя, дразня. Так чертовски сладко.

Я вцепился в волосы Пайпер, притягивая ее ближе.

Это блаженство... Но мне было больно. Наш поцелуй превращался во что-то другое. Что-то очень похожее на прощание.

Никто из нас не хотел останавливаться, но мы остановились.

Мы стояли, соприкасаясь лбами, смотря и дыша друг на друга. Мы оба все понимали. Мы оба страдали.

Что мы больше не «мы».

— Я хочу... — она остановилась из-за тихого рыдания.

— Что ты хочешь, Пайпер? Просто скажи мне, и я это сделаю. Что угодно, — сказал я с отчаянием.

— Хотела бы я, чтобы все было по-другому.

— Почему? Скажи мне, почему. — Я отстранился, слегка приподнял подбородок Пайпер, но она избегала моего взгляда. — Посмотри на меня. Скажи мне, почему. Скажи мне, что изменилось. Позволь мне это исправить.

Выражение ее лица было грустным, но уверенным.

— Некоторые вещи... их нельзя исправить. Либо они созданы друг для друга, либо нет. Мы с тобой не созданы. Ни тогда, ни сейчас. — Она выскользнула из моих рук, проведя кончиками пальцем по моей груди. — Прости меня.

Звук шлепанцев Пайпер отзывался эхом в тихом воздухе, когда она уходила от меня. Она открыла дверь и вошла внутрь.

Я стоял тихо и неподвижно.

Меня уничтожили.

Я не знаю, как долго я там торчал, но когда посмотрел вниз, я заметил, что мои руки были сжаты в кулаки. Обе руки. В кулаки. Правый такой же крепкий, как и левый.

Я ждал ощущения счастья или облегчения.

Но ничего не происходило.

Я взглянул на закрытую дверь Пайпер, желая пойти к ней. Показать ей.

Вместо этого засунул ладонь в карман, бросил пару таблеток в рот и направился к машине.

Пайпер

Таблоиды ошибались насчет Верити Мур. Она не была ходячей катастрофой.

Она настоящей трудягой.

Я встречала много восходящих звездочек, но у Верити были большие амбиции,и она очень старалась. Было легко понять, почему Тревис взялся за нее.

В последнее время мы были практически неразлучны. И я совсем не возражала против этого. Работа удерживала меня вдали от Лэндона.

Хотя последняя наша встреча проигрывалась в моем сознании снова и снова, раздирая сердце и душу. Мой восторг, когда я заметила его на парковке, и моя боль, когда надежды утонули в реальности. Наш поцелуй, сладкий и разрушительный. Наше прощание. Закрытая дверь...

Я хотела пойти к Лэндону и всё ему рассказать, чтобы он решил сам, хочет ли быть частью моей жизни. Нашей жизни. Но воспоминания о детстве мешали мне поддаться порыву. Лэндон не хотел ребенка, а я не собиралась никого заставлять. Никто не должен взрослеть, чувствуя себя обузой.

Спасибо Господу, что послал мне Верити Мур. Она занимала все мое время. Тревис требовал кардинальную смену имиджа. Пропала милая веселая диснеевская принцесса. Девочка, которая слишком старалась показать миру, что она выросла. Единственное, что осталось, — это ярко-красные волосы Верити. Ее фишка.

До сегодняшнего дня она была мечтой для работы. После тесного сотрудничества с прессой и общения только с самыми добросовестными знаменитостями на дневных благотворительных мероприятиях ее имя постепенно перестало ассоциироваться с безвкусицей.

Однако сегодня все было по-другому. С утра-пораньше Верити стала вести себя как дитя. Она морщилась, стоя с огурцом в руке, который ей только что вручил режиссёр.

Тот по-быстрому свалил из комнаты, но успел злобно на меня взглянуть, как бы намекая: «Исправь это».

Дверь закрылась, я вырвала огурец из руки Верити, прежде чем она успела бы швырнуть его в дверь.

— Я не буду этого делать, — заявила она. — Черта с два!