- Кажется? – Удивленно поморгал кузнец. – А мне кажется, что есть рецепт.
- И все же нужен еще один слиток железа.
Настоял я на своем.
- Ты издеваешься? – Неожиданно крикнул на меня Ульф. – Хочешь столько работы загубить?
Но на меня крики не особо действуют.
- Я делаю меч или ты? – Повысил свой голос я в ответ. - Я чувствую, что нужно сделать так, а раз ты захотел быть при изготовлении меча молотобойцем, то им и побудь.
Ульф сузил глаза
- Ну что ж, делай, как знаешь. – Чуть ли не прошипел он. - Ингредиенты ты мне и так и так вернешь. Хозяин барин.
Черт возьми, что я творю? Есть же рецепт, не понятно, правда, откуда он, но у Ульфа он есть. В нем расписано, как все сделать. А если с добавлением сердцевины из железа получится не меч из набора, а какой-нибудь другой меч? К черту сомнения! Раз нужно довериться чувствам, так я и доверюсь.
- Неси слиток. – Глухо бросил я. – Это меч призванных, а не меч из твоего рецепта.
Учитель насупился, и на его скулах поиграли желваки, но он все же принес мне еще один слиток железа, который я с его же помощью и проковал в длинный прут. Затем зубилом раскрыл торсированную заготовку и, посыпав воздушной эссенцией, вложил железную сердцевину.
Ульф все время моих действий неодобрительно смотрел на меня из-под бровей, иногда особо явно посверкивая глазами, но я старался не обращать на это внимания.
Потом несколько раз нагрел в горне и проковал до окончательной формы свою заготовку, немного загнув клинок, на вроде японской катаны.
- Как закалить клинок?
Хоть Ульф все еще смотрел на меня с неодобрением, но пояснил:
- Сначала обработка абразивом.
Он отвел меня в другую комнату, где с помощью ножного привода функционировал механический аппарат с лентой из абразивного материала, вроде обычной шкурки.
Почти два часа я придавал клинку окончательную форму, а Ульф все время менял ленты на новые, с меньшей зернистостью абразива. Когда я окончил обработку клинка самым мелкозернистым кузнец холодно произнес.
- Теперь клинок в горн.
Я отнес клинок в горн и когда клинок набрал закалочную температуру, Ульф выволок небольшую ванну с чем-то маслянистым внутри.
- Окуни клинок в ванну, но только не весь, а лишь режущую кромку.
Легко сказать, сложнее сделать. Но посильнее стиснув щипцы, я опустил клинок на половину его ширины в масло. Как только раскаленный клинок разрезал поверхность жидкости, она стала выплевывать в месте соприкосновения с ним языки пламени.
- Двигай из стороны в сторону. На месте не держи.
Продолжил пояснять кузнец.
Я шевелил клинок до тех пор, пока масло не перестало гореть.
- Теперь надо умыть клинок в кислоте. - Ульф вытащил вторую ванночку, только теперь стеклянную и открыл крышку. – Клади.
Вот теперь никаких внешних эффектов не было, клинок спокойно лежал на дне ванны.
- Достаточно.
С особым холодом кинул кузнец.
Как только я достал клинок из ванны, перед глазами вспыхнуло сообщение:
Получено 1500 опыта.
Новый уровень!
Новый уровень!
Да! Все-таки вышел клинок для набора стихий! Может я и держался молодцом, но с меня как будто гора с плеч свалилась. Сказывалось напряжение от осознания возможного провала. Но не успел я насладиться моментом триумфа и даже посмотреть характеристики клинка, как в мои мысли втиснулась речь учителя:
- Знаешь, буду откровенен с тобой. - Ульф неторопливо теребил бороду, очень серьезно глядя на меня. - Кузнец с учеником должны быть откровенны… Я собирался, как сделаем меч для набора, взять в оплату немного мифрила и отправить тебя куда подальше… кто ты был такой, чтобы стать учеником великого кузнеца? Обычная выскочка, человек, которому просто повезло?
Кузнец помолчал немного, размышляя, и продолжил:
- Но ты заставил меня передумать. Как не удивительно за все время не случилось ни одного не провара и ни одного пережога, хотя в этом больше моя заслуга, конечно, но это добрый знак. А главное, в тебе есть то, что сможет возвысить тебя к вершинам кузнечного дела. Ты чувствуешь металл, а значит, можешь стать великим кузнецом, а не обычным ремесленником.
Вот так дела… Я уже раскатывал губу на вещи, которые буду делать после перезарядки умения, а все это могло остаться лишь моими голубыми мечтами.
И когда, наконец, мне перестанут лезть в головы всякие двусмысленности?