Легенда советской разведки - Н. Кузнецов

Эта акция Кузнецова до сих пор не прояснена. Прежде всего, можно только гадать, как и почему он попал в здание военно-воздушных сил, а главное — с какой целью. Версий тут возникает сколько угодно. Скорее всего, просто рассчитывал наудачу проникнуть к какому-либо высокопоставленному офицеру люфтваффе, даже генералу, и уничтожить его, как это удалось в случае с Функом. Видимо, охрана у летчиков была поставлена лучше, чем у чинов, обеспечивавших безопасность шефа отдела права в РКУ.

На допросе 8 сентября 1951 года гауптштурмфюрер Краузе показал, что Зиберт якобы предъявил подполковнику Петерсу командировочное предписание, в котором было напечатано примерно следующее: «Капитан полиции безопасности такой-то уполномочен…»

Но такого просто не могло быть. Во-первых, сомнительно, чтобы Краузе вообще знал, что было написано в предписании: ведь он при этой сцене не присутствовал, а Петерс был убит. Во-вторых, у Кузнецова такого предписания никогда не было. И руководство отряда, и сам Кузнецов превосходно знали структуру немецких служб. Полиция безопасности (зипо) — это обобщенное название двух родов государственной полиции — гестапо и крипо. Их сотрудники, соответственно, имели различные документы с точным обозначением, в какой именно полиции служат. Соответственно, они носили бы форму либо капитана полиции, либо гауптмана войск СС и гауптштурмфюрера СС. В военное время капитан войск СС действительно носил френч и погоны армейского офицера, но орел (крылья несколько иного рисунка) со свастикой в когтях у эсэсовцев располагался не справа, над карманом, а на левом рукаве, выше локтя, знаки различия в петлицах были бы эсэсовские (у гауптмана в левой — три кубика по диагонали и сдвоенная пара серебристых полосок, правая — либо пустая, либо с эсэсовскими рунами. Еще вариант — у «национальных» дивизий и бригад СС могли быть в правой петлице свои эмблемы, скажем, у пресловутой дивизии СС «Галичина» — стоящий на задних лапах лев). Наконец, на фуражке у эсэсовцев под орлом на тулье, на околыше была бы не офицерская кокарда, а своя эмблема — череп и скрещенные кости.

Видимо, гауптштурмфюрер Краузе по прошествии времени или подзабыл что-то, или ошибся, и документы Зиберта вызвали у подполковника Петерса подозрение по какой-то иной причине. Скорее всего, Зиберт просто не смог убедительно объяснить хорошему службисту, зачем пехотный офицер вообще зашел в штаб ВВС. Только и всего, самое естественное объяснение.

Здесь для нас важно понять другое: видимо, подполковник Петерс, прежде чем умереть, успел назвать кому-то имя и фамилию мнимого гауптмана, иначе бы в протоколе и рапорте не фигурировали эти два роковых для Кузнецова слова: «Пауль Зиберт».

Можно только удивляться, что между 31 января и 9 февраля службы безопасности Львова не перепахали весь город, не провели сплошные облавы и обыски, не говоря уже о чрезвычайной активизации всего негласного аппарата, агентуры и секретных осведомителей в поисках гауптмана Зиберта. Одного только вывода на улицы Лидии Лисовской (да и то по инициативе Ровно) было, конечно, недостаточно.

Во всяком случае, неповоротливость розыскной и следственной машины львовских спецслужб дали Кузнецову возможность совершить акт возмездия над вице-губернатором дистрикта Галиция Отто Бауэром и полевым судебным советником, начальником канцелярии президиума дистрикта Галиция доктором Гейнрихом Шнайдером.

Более того, эти спецслужбы позволили Зиберту и его спутникам через три дня беспрепятственно покинуть город.

Да-да, единственная попытка задержать разведчиков произошла 12 февраля не во Львове или у городской черты, а в восемнадцати километрах от него, возле шлагбаума у села Куровицы. Здесь серый «пежо» остановил для проверки пост полевой жандармерии. Кузнецов сразу почуял опасность: начальником поста был не фельдфебель, как обычно, даже не лейтенант, а майор фельджандармерии (как стало известно из рапорта того же крипо за № 113, фамилия майора была Кантер).

Видимо, посты вокруг Львова на дорогах, хоть и с изрядным опозданием, были все же оповещены об обоих чрезвычайных происшествиях, связанных предположительно с гауптманом Зибертом.

По свидетельству того же Краузе, Кантер якобы потребовал у Зиберта разрешение на выезд из города. У Зиберта такового, разумеется, быть не могло, поскольку рядом не было Александра Лукина с его «походной канцелярией».

Как бы то ни было, в тот момент, когда один из фельдфебелей поста подымал шлагбаум, чтобы пропустить встречный грузовик, Кузнецов выхватил пистолет и дважды выстрелил в майора Кантера, другого выхода у него попросту не имелось. Иван Белов (разумеется, умница-водитель и не подумал выключить зажигание) тут же рванул с места, раньше, чем фельдфебель успел что-либо сообразить и опустить шлагбаум.

Вслед загремели автоматные очереди. Одна пуля пробила заднее и навылет лобовое стекло, по счастью, никого не задев. Но несколько пуль все-таки попали в задние колеса. Вихляя и подпрыгивая на дороге, автомобиль еще проехал метров восемьсот и ткнулся носом в кювет.