Легенда сумасшедшего

Я допустил оплошность — подбежав к двери, начал дубасить пластиковым прикладом своего автомата о бронированную поверхность: во мне говорила обыкновенная паника и данное обещание любимой женщине все продумывать. А на практике выходило, что я соврал… Я не думал, что так выйдет, а она просила, чтобы я сюда не ходил… Мне нельзя влюбляться! Нельзя! Нельзя! Нельзя…

В такт словам отдавался глухой звук ударов… И тут в полном безумии я решил применить свои способности в открывании дверей: помянув двуликого Януса, начал пытаться просверлить дверь взглядом.

Звук танковых манипуляторов, то есть их механических ног, становился все громче… и… вдруг… я остановился… Дверь по-прежнему была закрыта, а мне вдруг подумалась дурацкая мысль: чему быть — того не миновать. Если я умру, жестоко избивая дверь прикладом, — вряд ли про меня подумают хорошо… да и вообще…

Руки стали ватными, а рядом со мной стояли две коленопреклоненные фигуры: Йорген и «Ящер». Они целились из своих винтовок туда, откуда шел яркий свет и приближались раскачивающие силуэты… Вот в чем обман: мы боимся их… Мы боимся того, кто безжалостен, но очень похож на нас… Они даже походкой вселяют в нас страх: они похожи…

Внезапно раздалось тихое урчание и хлопок — пространство стало выгибаться… боже… дверь! Она открывается!!! А за ней… за ней стоит физиономия… серая, прокопченная, поросшая щетиной, сквозь которую блестят округленные Сенькины глаза… Да если бы это и в самом деле был кадавр — мне доставило бы это столько же удовольствия, как и лицезреть Сенькино хлебало… ох-х-х…

— Милости прошу к нашему шалашу, — услышал я слегка хрипловатый, знакомый в доску Сенькин голос.

— Сеня, где ты был?! — вырвалось у меня.

— Че? — будто глухой, переспросил Сенька.

— Заходим, паладины! — Йорген сплюнул на остатки клавиатуры, рассыпанные по бетонным плитам.

Дверь чавкнула за нами… мы очутились в просторном холле, где стоял на ободах сильно разобранный трехосный вездеход «Фаун». По краям холл был заставлен какими-то коробками, некоторые из них были прикрыты брезентом. Возле вездехода, почти под ним, вздыбив пожелтевшие ребра, лежал скелет цербера с двумя головами.

— Я пока спустился… — начал было Сенька. — Лифты тут в Гваделупе делали…

— Твою ж мать, — прикрикнул я, — а ты не заметил, что у тебя тут танки над лесом?! Сеня! В бинокль смотрел?

— Смотрел, — с удовлетворением заметил Сенька. Мы вошли в центральный коридор, который начинался за вездеходом, где тускло, на манер светлячков, горели лампы пониженной энергоемкости…

— Сеня, ты что, обкуренный? — Я психовал, потому что до котельной оставалось все меньше метров, танки шли непонятно куда…

— Понял! Ты очень рад меня видеть… — Мы подошли к лифту. — Вы как зайцы скакали по площади. — Он вновь заулыбался: такой уж он.

— Сеня! — крикнул я. — Про зайцев — это неактуально сейчас!

— А чего тут у вас? — спросил он, с кряхтением помогая дверце лифта закрыться, так как она заела.

— Чего тут у вас? — резко выкрикнул «Ящер». — Глаз у меня дергается, вот чего!

— Кто эти люди с тобой, Странный? — спросил Сенька. — Воняет от носков как в Гваделупе.

— Сеня! Хорош! — крикнул я. — Ты в курсе, что из-за…

Тут я осекся…

— Дэн, я сейчас все устрою. — Он присел на корточки и начал ритмично водить руками в разные стороны, образуя своими движениями некое подобие «восьмерок».

— Он вменяемый вообще? — понизив голос, спросил у меня Йорген.

— Был — да, — ответил я, внимательно наблюдая за Сенькой.

«Ящер» таращился на него, не скрывая своего мальчишеского интереса.

— Что, это борьба какая-то? — поинтересовался он.

— Это тай-чи-цюань, — ответил Сенька.

Вновь меня охватило ощущение полного абсурда ситуации — будто во сне: все были какими-то эфемерными голограммами, а «Ящер» вообще мерцал с частотой десять герц примерно.

— Потренироваться некогда, — флегматично заметил Сенька, сведя указательный и средний палец правой руки и совершая плавное движение по кругу в плоскости, параллельной полу лифта.

— Нас тоже учили похожей фигне. — «Ящер» хлюпнул носом и деликатно поставил свой тускло поблескивающий 12,7-миллиметровый пулемет дулом вниз. Сейчас я разглядел его оружие: это был «Аккорд-12» производства КБ имени Дегтярева.

Лифт поднимался, подрагивая на этажах, с грохотом задевая разболтанные уловители на ярусах в шахте…

— Ой, — закряхтел Сенька, — растяжка ни к черту: связки ноют…

Я стоял с каменным лицом, призвав на помощь все свое терпение. Я просто старался не реагировать, даже круглые глаза Йоргена не могли меня встревожить — я думал про танки.

Взгляд мой остановился на схематическом изображении башни на стене кабины лифта, по которой медленно двигался снизу вверх зеленый огонек. Мысленно я его подгонял. Быстрее… быстрее…

Кабина резко вздрогнула и замерла. Мы пошатнулись, а дверцы с жестяным треском и повизгиванием разошлись.

Я не выдержал и пнул Сеньку коленом:

— Сеня, у меня там люди, очень хорошие! — Я боком выскользнул из кабины лифта. — Ждут помощи, Сеня!

Мне показалось, что операция по спасению этого экземпляра марсианской флоры была моей чистейшей профанацией и эмоциональным порывом.