Легенда

– Я даже знаю что.

– Правда? Я не думала, что у тебя столь революционные взгляды.

– Правда. – Он замолчал на мгновение, а потом добавил. – Ты немедленно переоденешься и больше не будешь разгуливать в таком виде по замку.

Слова были сказаны тихо, но довольно выразительно.

– Забудь об этом.

Он даже остановился. Николас никак не ожидал, что она станет перечить ему.

– Я не буду ходить в этих ужасно неудобных платьях. Не спорю, они по-своему красивы, и для каких-то там определенных вечеров вполне могут подойти, но на каждый день… Нет, я не собираюсь так над собой издеваться.

Перед мысленным взором Николаса предстала картина из его прошлого. Мать, одеваясь перед очередным званым ужином, жаловалась отцу на «эти неудобные платья».

– Артур, ответь, почему я не могу ходить так же, как Александра в годы своей молодости? Ведь, если помнишь, даже на картинах она одета в мужские костюмы.

– Потому что тогда была другая ситуация. И, я все равно думаю, деду не стоило позволять ей такие вольности.

– Вольности. – Фыркнула мать. – А по-моему, это была свобода…

Николас тряхнул головой. Что ж, по крайней мере ни один он сталкивался с подобными обстоятельствами.

– Эйдриан, ты понимаешь, что я не всегда буду рядом, и, хоть мои люди и преданны мне, не все смогут удержать себя в руках, когда ты разгуливаешь перед ними в таком виде.

Она снова улыбнулась.

– По-моему, таким мужчинам, о которых ты говоришь, все равно как одета женщина. Или ты хочешь сказать, что платье гарантирует мне неприкосновенность? – Она покачала головой. – Нет, Николас, это не причина. К тому же, дорогой, не стоит ревновать.

– Что?

Он, Николас Локвуд, герцог Дейстоун, ревнует? Эту наглую, вечно спорящую девчонку, которую к тому же совсем не знает? Никогда.

Он вздохнул, увидев, что она снова смеется. И у он внезапно понял, что не хотел бы видеть ее другой. Он не хотел бы, чтобы на ее лице были следы печали. Пусть уж она смеется, выводя этим его из себя.

Он не сразу осознал, что настроение у него улучшилось.

– Пойдем. В погоне за тобой, я не успел позавтракать.

Она взяла его под руку и они направились в замок.

* * *

– Забудь об этом. Я не стану переносить конюшню.

– Конечно станешь. Я вообще не знаю, у кого хватило ума построить ее в низине. Да она, можно сказать, находиться в настоящей яме.

Николас в очередной раз вздохнул.

– Эйдриан, ну как тебе объяснить, что там она лучше защищена от ветров.

– Угу. Зато после дождя у лошадей появляется своя ванная. Там такая сырость, что я вообще удивляюсь, как твои лошади еще ходят.

Он задумался. Об этом никто никогда не думал. Все считали защищенность от ветра главной задачей.

– Я сделаю несколько чертежей, и выберу подходящее место. Поверь мне, я позабочусь о том, чтобы там было и сухо, и тепло.

Он посмотрел на нее долгим взглядом. Он верил, что она знает, о чем говорит. Но ведь она женщина! Весь его жизненный опыт восставал против того, чтобы согласиться с нею. Но здравый смысл взял верх. Он снова мысленно повторил письмо своего предка.

– Хорошо, делай что хочешь. Но ты должна понимать, что скоро ударят первые морозы, и тогда работать никто не будет.

– О, я умею организовывать работу персонала. Мы со всем закончим к концу ноября.

– Эйдриан, я позволил тебе заняться конюшнями, но это не означает, что ты разгромишь весь мой замок.

Она вновь улыбнулась.

– Прости, но ты только что сказал, что я могу делать все, что захочу.

– Я…

Он замолчал, пытаясь понять, как она сумела вытянуть из него эти слова. Если он сейчас начнет все отрицать, то это будет означать, что он не держит свое слово.

Невозможная женщина, даже его слова она умудрилась повернуть в свою пользу, и, будучи человеком чести, он не мог теперь от них отказаться.

Эйдриан выжидающе смотрела на него. Она знала, какая борьба сейчас в нем происходит. О, все-таки были свои прелести и у шестнадцатого века. Понятие чести были весьма строги, и рыцарский кодекс был нерушим. И среди прочего джентльмен обязан был держать свое слово.

– Никак не пойму, как тебе это удалось. Ну что ж, делай что хочешь. Только прошу, не разрушь мой замок до основания.

Эйдриан поднялась со своего места и уже через мгновение сидела у него на коленях. Ей нравилось его шокировать, а тем более что в ее веке это никого не удивило бы.

Коротко поцеловав его, она начала болтать безумолку, пытаясь подлить масла в огонь.

– Поверь, ты не пожалеешь. Я перестрою конюшни, замощу камнем двор, проложу чудную канализационную систему, подправлю ров и заменю механизм подъемных ворот. Я…

Она так и не договорила.

Николас решил, что лучше ему не знать о ее планах.

И он знал прекрасный способ, чтобы заставить ее молчать, особенно, когда она сама предоставила такую прекрасную возможность, и устроилась у него на коленях. Он с легкостью завладел ее ртом, и не известно куда бы их завел этот поцелуй, если бы дверь в этот момент не открылась.

Он ожидал, что она немедленно вскочит на ноги, виновато потупив взгляд, как поступила бы любая из знакомых ему дам. Но он забыл, что она другая.