Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти

Так началось это новое приключение в жизни Маргерит Дюрас. Писательница смутно чувствует, что встреча с Яном – знак судьбы, ее последняя милость – возможность разделить свою жизнь с другим человеком, разорвать трагический круг одиночества. Она считает, что присутствие рядом этого мужчины никак не может лишить ее творческого дара или помешать ей писать книги. Наоборот, его двойственность подсказывает ей на подсознательном уровне, что Ян станет стимулом для ее творчества и в то же время облегчит ей тяжесть уединения и разобщенности с людьми. Поэтому чувство, зародившееся при этой встрече, было подлинным и сильным. В окружении писательницы сплетничали о ее новом увлечении и насмехались над ним. Пару прозвали «Гарольд и Мод» (персонажи известной комедии. Гарольд, юный сын богатых родителей, имитирует самоубийство, чтобы обратить на себя внимание равнодушной к нему матери, но при этом всерьез интересуется тайной смерти и ездит на все похороны, которые случаются в округе. На одних похоронах он встречается со старой женщиной Мод, которая горячо любит жизнь, и это изменяет его судьбу. Гарольд настолько привязывается к своей почти 80-летней подруге, что предлагает ей стать его женой. – Пер.), но писательнице это безразлично. Яна не считают ни интриганом, ни жиголо. Его принимают скорее хорошо, чем плохо: в своих легких костюмах из небеленого льна он похож на персонажей Марселя Пруста; он ведет себя сдержанно и предан писательнице. В этом увлечении писательницы увидел пользу для себя даже ее сын Жан, которого она прозвала Ута (так во французских диалектах называется мелкий клещ; летом эти клещи нестерпимо раздражают людей, а Жан в детстве тоже не давал покоя своей матери). Он решил, что под присмотром Яна мать будет в большей безопасности. Новому «пансионеру» писательницы быстро объяснили, какие у него будут обязанности. Дюрас усадила Яна за свою пишущую машинку, попросила его переписывать ее тексты и заниматься корреспонденцией. Но каким великим делом были эти поручения для того, кто уже пять лет безгранично восхищался Дюрас! Постепенно она и Ян стали настоящей парой – с привычками, маленькими причудами, домашними ссорами, мелкими или низкими поступками, но и с ослепительными моментами восхищения, с минутами полного согласия, моментами тайного взаимопонимания и секретами. Дюрас продолжает писать заметки для еженедельного раздела новостей в «Либерасьон». Ян день за днем печатает ее тексты на машинке. Дюрас смотрит телевизор, который постоянно держит включенным, чтобы видеть выпуски новостей. Событий в мире достаточно; она чередует хронику и материал, взятый из жизни, смешивая телевизионные новости с происшествиями курортного Трувиля и сиюминутными впечатлениями. Замысел Сержа Жюли вернул Дюрас в журналистику: в 1960-х годах, чтобы прокормиться, она уже пыталась писать для прессы. Тогда в своих статьях она уделяла много места деталям, ассоциациям и мгновенным впечатлениям. И теперь по-прежнему считает себя кем-то вроде Пруста, который улавливал мгновения, видимые лишь ему, и рассказывал о них другим, превращая то, что увидел, в летопись своего времени. Однако она сразу соглашается писать газетную хронику, поскольку уверена, что это новое приключение станет стимулом для ее творчества и ее жизни. Дюрас почти на сорок лет старше своего юного студента, и между ними нет ничего общего – говорят, словно хлещут ее бичом, те, кто насмехается над ней или осуждают. А она говорит Мишель Мансо, что возраст тут ничего не значит, все дело в жизненной энергии. А у Дюрас этой энергии много – так же, как у ее матери. Понемногу их отношения становятся прочными. Куда бы Дюрас ни поехала, она всегда берет с собой Яна. В Париже судачат об их связи, но шепотом, и с недоумением спрашивают друг друга о ней. В книге «Голубые глаза, черные волосы» Дюрас сама задает себе вопросы на этот счет. Ей известно о гомосексуальных наклонностях Яна Леме. «Он, – пишет Дюрас, – говорит, что никогда не мечтал о женщине, никогда не думал о женщине как о той, кого можно было бы любить». Но Дюрас, констатировав это, не хочет останавливаться на достигнутом и прощупывает Яна вопросами. «С вами никогда не случалось этого?» – спрашивает она, снова став прежней, со свойственной ей интуицией и агрессивностью (некоторые даже сравнивали ее с сыщиком). «Никогда», – отвечает Ян. «Вы хотите сказать: никогда с женщиной?» – «Да, никогда». Может быть, именно с этой минуты, с этой трагической констатации, которая вскоре нарушила ее душевное равновесие, Дюрас решила пойти обходным путем? Раз у него такие предпочтения, она обойдет эту проблему. Она пойдет кружным путем. Проделает ход под преградой и уничтожит ее. Дюрас начинает превозносить красоту Яна, его невинность, которую объявляет первозданной, изначальной, даже представляет его себе бесплотным.