Читаем Легендарная любовь. 10 самых эпатажных пар XX века. Хроника роковой страсти полностью

Эта дама не теряла время зря и крепко стояла на ногах. Она решила «покорить» Гропиуса, вернуть его себе. Хотя Гропиус тоже на фронте, она трудится, чтобы снова добиться его, готовится, как она пишет в дневнике, «быть, на его взгляд, свободной». Она едет в Берлин, надеясь встретить там Гропиуса. В поездке ее по-прежнему сопровождает Лили Лейзер: эта верная и скандальная подруга не оставила надежды познакомить Альму с самыми сладостными лесбийскими ласками.

Альма действительно встречается с Гропиусом, но его ревность слишком сильна, и новая страсть не может родиться: их разделяет тень Кокошки. Альма приходит в ярость оттого, что не может завладеть Гропиусом так быстро, как хочет. И тогда начинает действовать ее всемогущая энергия. Она хочет иметь его, держать в своих руках, очертить вокруг избранника магический круг. И вот всегда романтичная Альма говорит Гропиусу «до свидания» на платформе берлинского вокзала, с которого он уезжает на короткое время в Ганновер к своей матери. Она обнимает и целует его, входит в вагон, чтобы поцеловать в последний раз, но тут поезд отправляется, и она в объятиях Гропиуса! Вот случай, о котором она мечтала, чтобы возобновить их отношения! Вернувшись в Берлин, она заходит к Шенбергу, дает ему деньги, гуляет по городу в обществе Лили Лейзер и ждет Гропиуса, который все более настойчиво просит ее стать его женой. В конце зимы Альма возвращается в Вену и снова начинает сочинять музыку, но у нее ничего не получается. Как будто Малер уничтожил ее дар, разрушил ее вдохновение. Альма считает, что ей больше нечего сказать, что музыка ее покинула. Все ее время занято двумя любовниками: они оба на фронте, и обоим она пишет длинные, чаще всего неоднозначные письма. В таких обстоятельствах она едет лечиться во Франценсбад, а потом, летом 1914 года, уступает Гропиусу и 18 августа в Берлине выходит за него замуж. Она не сообщает о своей свадьбе Кокошке, и художник, ни о чем не подозревая, продолжает взывать к ней, признаваясь в любви. «Я люблю тебя, и ты моя», – пишет он.

Альма в это время снова беременна и верит, что обрела мир и покой. Ее огненная душа стала спокойней, и она думает лишь о том, как сделать Гропиуса счастливым. Она покоряется ему ради его счастья, как раньше Малеру. Странная она женщина – то властная, то покорная, но всегда раба любви.

Оскар на фронте получает две тяжелые раны и едва не умирает. В госпитале он со своей обычной силой сопротивляется боли и трудностям. Он зовет Альму, но она не отвечает. Думая, что он скоро умрет, она приходит в его мастерскую, чтобы забрать оттуда письма и… рисунки. Она не испытывает сострадания к своему бывшему любовнику и упрямо отказывается прийти к нему в госпиталь. Оскар узнает, что она вышла замуж, и впадает в отчаяние. Но она не изменяет свое решение. Именно в это время и происходит тот случай с ожерельем из стеклянных бусин, о котором художник через много лет расскажет в «Джессике». Перед отъездом на фронт Оскар зашел к своей матери. С тех пор как был ранен осколком снаряда в голову, он потерял чувство равновесия и потому нечаянно толкнул горшок с цветами, в котором мать прятала пресловутое ожерелье. Оно оказывается у него перед глазами среди рассыпанной земли и осколков горшка. Оскар сразу же увидел в этом завершение их с Альмой любви. Ожерелье, лежащее на полу, стало символом конца их страсти. Снова раненный на фронте у реки Изонцо, он возвращается в Вену, но не приходит к Альме, опасаясь, что она грубо откажется от встречи с ним. Он растерян и ничего не пишет. Его признали непригодным к военной службе, и теперь он еще меньше интересует Альму, которая любит лишь победителей и чувствует отвращение к побежденным. Несмотря на советы друзей, она отказывается встретиться с ним. «Оскар стал для меня тенью, стал чужим, – пишет она. – Он больше совершенно не интересует меня!» Эта изумительная способность Альмы вычеркивать из своей жизни тех, кого она страстно любила, омрачает ее образ. Она выглядит холодной, высокомерной, равнодушной к чужому несчастью владычицей, у ног которой умирают ее поклонники.

«Рыться в пепле угасшего горя…» (Оскар Кокошка)

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сериал как искусство. Лекции-путеводитель
Сериал как искусство. Лекции-путеводитель

Просмотр сериалов – на первый взгляд несерьезное времяпрепровождение, ставшее, по сути, частью жизни современного человека.«Высокое» и «низкое» в искусстве всегда соседствуют друг с другом. Так и современный сериал – ему предшествует великое авторское кино, несущее в себе традиции классической живописи, литературы, театра и музыки. «Твин Пикс» и «Игра престолов», «Во все тяжкие» и «Карточный домик», «Клан Сопрано» и «Лиллехаммер» – по мнению профессора Евгения Жаринова, эти и многие другие работы действительно стоят того, что потратить на них свой досуг. Об истоках современного сериала и многом другом читайте в книге, написанной легендарным преподавателем на основе собственного курса лекций!Евгений Викторович Жаринов – доктор филологических наук, профессор кафедры литературы Московского государственного лингвистического университета, профессор Гуманитарного института телевидения и радиовещания им. М.А. Литовчина, ведущий передачи «Лабиринты» на радиостанции «Орфей», лауреат двух премий «Золотой микрофон».

Евгений Викторович Жаринов

Искусствоведение / Культурология / Прочая научная литература / Образование и наука
Певцы и вожди
Певцы и вожди

Владимир Фрумкин – известный музыковед, журналист, ныне проживающий в Вашингтоне, США, еще в советскую эпоху стал исследователем феномена авторской песни и «гитарной поэзии».В первой части своей книги «Певцы и вожди» В. Фрумкин размышляет о взаимоотношении искусства и власти в тоталитарных государствах, о влиянии «официальных» песен на массы.Вторая часть посвящается неподцензурной, свободной песне. Здесь воспоминания о классиках и родоначальниках жанра Александре Галиче и Булате Окуджаве перемежаются с беседами с замечательными российскими бардами: Александром Городницким, Юлием Кимом, Татьяной и Сергеем Никитиными, режиссером Марком Розовским.Книга иллюстрирована редкими фотографиями и документами, а открывает ее предисловие А. Городницкого.В книге использованы фотографии, документы и репродукции работ из архивов автора, И. Каримова, Т. и С. Никитиных, В. Прайса.Помещены фотоработы В. Прайса, И. Каримова, Ю. Лукина, В. Россинского, А. Бойцова, Е. Глазычева, Э. Абрамова, Г. Шакина, А. Стернина, А. Смирнова, Л. Руховца, а также фотографов, чьи фамилии владельцам архива и издательству неизвестны.

Владимир Аронович Фрумкин

Искусствоведение
Похоже, придется идти пешком. Дальнейшие мемуары
Похоже, придется идти пешком. Дальнейшие мемуары

Долгожданное продолжение семитомного произведения известного российского киноведа Георгия Дарахвелидзе «Ландшафты сновидений» уже не является книгой о британских кинорежиссерах Майкле Пауэлле и Эмерике Прессбургера. Теперь это — мемуарная проза, в которой события в культурной и общественной жизни России с 2011 по 2016 год преломляются в субъективном представлении автора, который по ходу работы над своим семитомником УЖЕ готовил книгу О создании «Ландшафтов сновидений», записывая на регулярной основе свои еженедельные, а потом и вовсе каждодневные мысли, шутки и наблюдения, связанные с кино и не только.В силу особенностей создания книга будет доступна как самостоятельный текст не только тем из читателей, кто уже знаком с «Ландшафтами сновидений» и/или фигурой их автора, так как является не столько сиквелом, сколько ответвлением («спин-оффом») более раннего обширного произведения, которое ей предшествовало.Содержит нецензурную лексику.

Георгий Юрьевич Дарахвелидзе

Биографии и Мемуары / Искусствоведение / Документальное