Легендарное дело

Внизу раздавался шум, шуршала трава, кто-то тяжело дышал. В лунном свете заблестела лысина, прикрытая тонкими прядями зачесанных назад волос, потом покатые плечи в черной футболке и, наконец, грузная фигура Анатолия целиком. Он с трудом ухватился за балку оградки, подтянулся и замер, не решаясь залезть на веранду. Из-за многодневной щетины вид у него был еще угрюмее, чем при первой встрече. Зачесанные пряди свесились от активного подъема на лицо, грудь ходила ходуном от чрезмерных усилий. Он так взмок, что на кончике бугристого, как картофель, носа повисла капля пота. Мужчина увидел Гурова и прохрипел с трудом:

– Ну, чего хотел? Давай быстрее.

– Да ты поднимайся сюда, я не кусаюсь. Разговор есть.

Лев старался говорить миролюбиво, но при этом растягивал слова и покачивался, как пьяный. В тусклом свете рассмотреть лицо было трудновато, единственное, что могло его выдать, – это отсутствие запаха. Но от самого Анатолия несло таким сочетанием густого перегара и пота, что его «аромат» заполнил все вокруг.

– Чего болтовню разводить, – буркнул страховщик, но перевалился через низкие перильца. – Бумаги старухины нашел?

– Вот они.

Гуров похлопал по конверту, заметив, как в сумраке вытянулось лицо его собеседника. Казалось, даже нос стал длиннее, будто он принюхивался к содержимому.

– Ну и сколько хочешь?

Анатолий переминался от нетерпения, а Лев нарочно медлил, чтобы раззадорить его. Он взял конверт в руки, поднес поближе к глазам, покрутил и как бы задумался:

– Даже не знаю, бесценная посылочка… Да что ты о деньгах все, чего мне бумагу на бумагу менять. Я другого хочу.

– Ну? – нетерпеливо рявкнул мужчина.

– Зачем тебе бабкины бумажки, а? Давай так: ты берешь меня в долю, а я тебе помогаю без вопросов, – хитро протянул Лев.

Мужчина замер на несколько секунд в раздумьях. Гуров взмахнул конвертом прямо перед «картофельным» носом для усиления эффекта.

И Анатолий сорвался. Он выхватил конверт одним движением, перегнулся через перила, подогнул ноги и покатился на пятой точке вниз, словно по ледяной горке. Одной рукой мужчина прижимал к себе драгоценную ношу, а второй тормозил свой стремительный спуск, цепляясь за стебли. Лев Иванович во весь голос крикнул:

– Стой! Верни конверт! Ну, держись! Я сейчас тебе устрою небо в алмазах!

Он продолжал пронзительно кричать, постепенно переходя на стон и ругательства. От угла коттеджа отделилась фигура в такой же, как у Гурова, белой футболке и кубарем покатилась вниз под крики и ругань, словно неудачно рухнула со склона холма. Лев поспешно переместился вдоль перил, не переставая выкрикивать ругательства и изображая боль, пока самодельный манекен в похожей одежде выделывал в воздухе пируэты. Подойдя к углу дома, сыщик вцепился в привязанную веревку и стремительно, но почти бесшумно начал спуск.

Уже через несколько минут опер оказался внизу и притаился за огромным валуном, дожидаясь, пока страховщик доберется до подножия холма. Расчет оказался верен: увидев переодетую огромную куклу и услышав крики, Анатолий решил, что Гуров во время погони получил травму и не сможет больше его преследовать. Мужчина теперь спускался неторопливо, осторожно выверяя каждый шаг.

На ровной поверхности Анатолий бросился к полоске пляжа, плюхнулся прямо на гальку буквально в паре метров от Льва, выхватил из кармана джинсов фонарик на ремне, натянул его на лоб и лихорадочными движениями принялся потрошить конверт. Луна освещала его скрючившуюся фигуру. Мужчина выхватил первый лист, потом второй, третий и так далее, в раздражении он вытряхнул конверт прямо под ноги и перебрал всю стопку писем.

– Не то, все не то! Где они, черт возьми, – бормотал он под нос, ничего вокруг не замечая.

Опер осторожно приподнялся, держа в руках веревку. За неимением наручников пришлось воспользоваться подручными средствами из сарая Жуковых. Но его опередил Максим, который с усилием успел сползти по веревке к пляжу, добежать с топотом до согнувшейся фигуры и с размаху опустил мужчине на голову камень. Анатолий рухнул без единого звука, а Максим отвесил ему увесистый пинок:

– Это тебе за мою Анютку!

Лев схватил его за руку и рывком почти опрокинул на спину:

– Ты что творишь! А если ты его убил?!

Лев проверил пульс и бросился собирать письма, разлетевшиеся во все стороны. Максим оторопело застыл у неподвижного тела, внезапно осознав, что он натворил.

– Лев, он живой? Ты проверил?

– Живой, – буркнул в ответ Гуров.

Он тщательно разгладил листы, сунул их в конверт и убрал его под футболку. Максим провинившимся псом ходил за ним по пятам.

– Лев, ну, извини, я так разозлился, когда этого урода увидел. Он же жизнь мне всю погубил, можно меня понять. Не удержался немного.

Человек на камнях застонал и потянулся к голове.

– Суки, что вы делаете! Я вас посажу всех, уроды!

Лев рывком посадил страховщика так, чтобы было видно его лицо, стянул фонарик и направил яркий свет в глаза. Тот отпрянул и застонал, по шее из головы стекала кровь, но Лев старался не обращать внимания.

– Отвечай сейчас же, зачем тебе вещи Песоцкой, и мы тебя отпустим.