Легендарные миллиардеры

Роскошь праздника в Во особенно блистала во время обеда, который был сотворен непревзойденным Вателем и подавался на сервизе, насчитывающем не менее тридцати шести дюжин золотых тарелок и пятисот дюжин серебряных. Король обратил внимание на одну сахарницу: «Какая великолепная позолота!» - воскликнул он. На этот комплимент суперинтендант с гордостью возразил: »Это не позолота, государь. Это чистое золото».

•Безумие величия

В 1661 г., когда суперинтендант достиг апогея своей карьеры, он владел гигантской недвижимой собственностью. Все его жилища демонстрировали непо-

49

Герб Фуке

с изображением белки. Суперинтендант присо-единил к нему девиз: «Цио поп аЕсепдагп?» Впоследствии, как и французские короли, он избрал другую эмблему: солнце^.

и это был его промах! (Гравюра Наншйля, Национальная Библиотека, Париж).

мерную, даже оскорбительную роскошь, которая немало способствовала его опале. Кроме величественного дворца на улице Сент-Оноре, ему принадлежали в столице пять больших доходных домов и зал для игры в мяч на улице Гранд-Опостен. Фуке имел загородные дома в Монтрёйе, куда он часто приезжал, и в Сен-Мандэ, об украшении которого постоянно заботился. Наконец, в парижском округе он унаследовал от отца два виконтства и не упустил расширить их за счет новых земель в Мелёне и особенно в Во, где он построил замок «Тысячи и одной ночи». Наши современники, благодаря гостеприимству графа де Вогюэ, могут видеть его воссозданное великолепие.

• Однодневное солнце

«Quo non ascedam?» («Куда не поднимусь я?»-) - такой девиз можно прочесть под белкой, изображенной на гербе рода Фуке. Этими говорящими гербами суперинтендант украшал в виде росписей, гравюр и барельефов все стены своего замка. Именно такой девиз принадлежал человеку, уверенному в себе и своем будущем.

В этот день, 16 августа 1661 г., виконт де Во, сгорая от нетерпения, ожидал к себе короля со всем двором. Если у Фуке не было недостатка в амбициях, то чувство- меры ему явно недоставало, и, сподобившись этой величайшей милости, он надеялся

50

поразить своего августейшего гостя. Он приготовил роскошнейший праздник у себя во дворце, построенном за безумные деньги, где трудились молодые таланты, которых Людовик XIV как человек со вкусом вскоре оценил по достоинству. Парк разбивал Лекотр, дворец возвел Лево, фонтаны устроил То-релли, а на стенах висели картины Лебрена. Для прочих развлечений монсеньёр суперинтендант призвал некоего Жана Батиста Поклена, называвшего себя г-ном де Мольером. В зеленом театре с хитроумными механизмами приготовились играть «Докучливых»; здесь были и фавны, и вакханки, и балерины, и ракеты, и олицетворение Нимфы - г-жа Бежар, выходящая из раковины. Ночь в Во обещала стать самым лучшим представлением века и освятить триумф владельца этих мест, который не постеснялся предложить Лебрену нанести свой портрет на изображение солнца, украшавшее плафон зала. Солнце, им самим избранное в качестве символа!

Похвала празднеству

Лафонтен оставил нам восторженное описание ночного празднества в Во, которое, частью стихами, частью прозой, он послал 22 августа1661 г. своему другу г-ну де Мокруа. Приведем оттуда 8 качестве образца одну цитату: «Нимфы Во не отводили от короля глаз; их всех покорила доброта его лица, если позволительно употребить такое выражение по отношению к столь великому государю».

• Заговор

Фуке был тем более уверен в милости короля, что его совсем недавно вновь утвердили суперинтендантом, да к тому же он еще и одолжил Его Величеству на государственные нужды миллион золотых, которые получил от продажи своего места генерального прокурора. Ослепленный успехами, он совсем не замечал, как сплетается против него интрига, особенно после смерти кардинала Мазарини.

Кольбер, в гербе которого красовался уж, являл собой необычайную для того времени фигуру неподкупного министра, но, в соответствии со своим гербом, был человеком изворотливым, злым и мстительным. Он боялся разоблачить злоупотребления Мазарини, опасаясь за свою карьеру и всю снедавшую его ненависть к стоявшим у власти нечестным людям перенес на суперинтенданта. Состоя, благодаря заботам кардинала, под начальством Фуке, он уже давно считал его своим личным врагом и решился непременно погубить.

Кольбер сделал это со всем коварством и со всей осторожностью, которые присущи змее. Он нашептал о тех подозрениях, которые должно вызывать у молодого короля богатство его министра, и тут же напомнил предсмертный совет Мазарини. Он действовал столь искусно, что в голове монарха посели-

51

лось подозрение. Неловкости, совершенные Фуке, лишь довершили дело.

•Затемнение солнца