Читаем Легендарные полководцы древности. Святослав, Олег, Добрыня полностью

Вторая наша оговорка будет касаться хронологии. Дело в том, что хронология в ПВЛ, как и в другой древнерусской летописи – Новгородской, до княжения Владимира (980–1015) условна. У Нестора под рукой были отдельные записи фактов X–XI вв., даже, возможно, целый начальный летописный свод, который выделяют в ПВЛ историки, но точных дат ранних событий там не было. О них говорили лишь устные легенды, передававшиеся у жителей Руси из поколения в поколение. Отсутствие дат являлось большой проблемой для Нестора, но он, будучи талантливым летописцем, совершил первую в отечественной исторической науке реконструкцию хронологии. Легенды и отрывочные записи называли имена византийских царей (цезарей), современников первых русских князей. Отталкиваясь от годов правлений, указанных в переведенных на славянский язык в Киеве византийских хрониках, автор ПВЛ составил свою условную систему временных координат начального периода древнерусской истории. А. А. Шахматов заметил, что дата смерти Олега в ПВЛ 912 г. совпадает с датой кончины его визави императора Льва VI, а Игорь умирает, как и его современник император Роман I, в 945 г. И Игорь, и Олег правят по 33 года, такое совпадение подозрительно и веет эпическим сакрально-легендарным подходом к хронологии. Последнее замечание уместно и в отношении рассказа о смерти Олега. И ПВЛ, и Новгородская летопись утверждают, что Олег умер, будучи укушенным змеею, которая выползла из черепа коня. Это был конь самого Олега, но князь отставил его, т. к. волхв однажды предрек ему смерть именно от собственного коня. По версии ПВЛ, эта роковая встреча Олега с его умершим конем произошла под Киевом в 912 г.


Князь Олег и Игорь. Художник И. Глазунов


Третье наше замечание касается того, что версия ПВЛ о происхождении, деятельности и гибели Вещего Олега не является единственной среди летописных русских источников. Первая Новгородская летопись, которая, по мнению ряда исследователей, даже старше ПВЛ, называет Олега не князем, а воеводой при Игоре сыне Рюрика. Олег сопровождает Игоря в его походах. Именно князь Игорь расправляется с Аскольдом, а потом идет в поход на Ромейскую (Византийскую) империю и осаждает Царьград. Олег, по версии Первой Новгородской летописи, находит свой конец, когда уходит из Киева на север в Ладогу, где его поджидает легендарная змея. Укушенный ею, он умирает, но не в 912 г., а в 922 г. Сообщает Новгородская летопись и еще одну версию гибели Олега: некоторые говорят, что Олег ушел «за море» и там умер.

Четвертый комментарий будет связан с возможным участием Олега в восточных походах русов. Русские летописи говорят, что он удачно воевал с хазарами, а восточные источники рассказывают еще и о Каспийских, направленных против Персии, походах русов, которые приходятся на время Олега. Некоторые историки считают, что смутные и отрывочные сообщения восточных документов на данный счет можно гипотетически связать не только со временем, но и с именем Олега.

По сообщению историка XIII в. Ибн Исфандийара, где-то между 864 и 884 годом состоялся первый набег русов на персидский город Абаскун, однако эмир Табаристана сумел разгромить и перебить всех русов. Другой поход или даже два похода русов пришлось на 909–910 гг. 16 кораблей русов захватили и разграбили город Абаскун, но эмир области Сари в 909 г. догнал отряд русов в районе Муганской степи и разбил. В 910 г. корабли русов появились под городом Сари, взяли его, а потом одни русы пошли вглубь страны, а другие остались на своих судах. Ширваншах сумел в ночном бою одолеть корабли русов, а сами они все погибли.

И, наконец, еще один поход, который историк может соотносить с одной из русских летописных версий о гибели Олега, состоялся в 913 г. Известный арабский историк и географ Аль-Масуди свидетельствовал, что где-то в 913–914 гг. («…это было после 300 хиджры», – писал Аль-Масуди) русы во главе со своим вождем, имя которого не названо, на 500 ладьях из Черного моря через Керченский пролив вошли в Азовское море. Стоит сказать, что тот же Аль-Масуди в другом своем сочинении упоминал двух великих правителей русов – Ал-Дира, в котором видят летописного правителя Киева, и Олванга, которого обычно ассоциируют с летописным Аскольдом, но можно с равным успехом найти в этой транскрипции имени сходство с именем Олега, победителя Дира и Аскольда.


Заморские гости. Художник Н. Рерих.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций

В монографии, приуроченной к столетнему юбилею Революции 1917 года, автор исследует один из наиболее актуальных в наши дни вопросов – роль в отечественной истории российской государственности, его эволюцию в период революционных потрясений. В монографии поднят вопрос об ответственности правящих слоёв за эффективность и устойчивость основ государства. На широком фактическом материале показана гибель традиционной для России монархической государственности, эволюция власти и гражданских институтов в условиях либерального эксперимента и, наконец, восстановление крепкого национального государства в результате мощного движения народных масс, которое, как это уже было в нашей истории в XVII веке, в Октябре 1917 года позволило предотвратить гибель страны. Автор подробно разбирает становление мобилизационного режима, возникшего на волне октябрьских событий, показывая как просчёты, так и успехи большевиков в стремлении укрепить революционную власть. Увенчанием проделанного отечественной государственностью сложного пути от крушения к возрождению автор называет принятие советской Конституции 1918 года.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Димитрий Олегович Чураков

История / Образование и наука
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное