Легендарные разведчики - 2

В 1940-м (по другим сведениям в 1939 году) ее, плачущую, увидел на почтамте города Ровно советский офицер. Пожалел, приободрил. Потом, познакомившись поближе, сотрудник Ровенского отдела контрразведки НКВД «разузнал» о погибшем муже и как бы между прочим завербовал, поведав о смерти Ежи от рук фашистов. Офицер Красной армии, он же опытный чекист, установил с Лисовской добрые отношения, а потом с разрешения начальства привлек к оперативной работе. Дело агента подразделения контрразведки Ровенского отдела НКВД направили в Москву. Так что уже до войны Лисовская добросовестно оказывала советским органам госбезопасности серьезные услуги.

Немцы напали на СССР, но даже в полной сумятице лихорадочного отступления люди из НКВД успели предупредить Лидию, что на нее вскоре обязательно выйдут «свои»: надо будет отозваться на пароль «Вам привет от Попова».

Но «свои» что-то долго не приходили, а немцам блондинка с длинной косой очень приглянулась: вот они ее и завербовали.

В истории разведки немало двойных агентов, встречались и тройные. Четверных известно немного.

В 1942 году она уже помогала диверсионно-разведывательному отряду НКВД Медведева. «Свои» долго проверяли Лисовскую — официантку ресторана для немцев «Дойчегофф». Опытнейший Медведев справедливо предполагал, что такую лакомую яркую даму могут использовать охочие до блондинок фашисты.

В 1942 году Лисовская была передана на связь Николаю Кузнецову в Ровно. Даже снимавший у нее комнату обер-лейтенант Зиберт поначалу использовал Лидию втемную. Вешал лапшу на уши, восхваляя вермахт, клял русских и партизан. Лисовская полагала, будто Зиберт — каратель. И, не выдержав, обратилась к партизанскому связному Гнидюку: достаньте яд, и я отравлю мерзавца Пауля.

Тут этот самый Пауль и передал Лисовской «привет от Попова». И все, что ненавистный Зиберт вытягивал из красотки, действуя «под чужим флагом», пошло теперь к нему напрямую.

Нисколько не умаляя заслуг Николая Ивановича, скажу, что тот огромный объем разведывательной информации, который передавал в Ц, ентр Кузнецов, получить без Лисовской было бы невозможно. У нее образовался широчайший круг знакомств среди немецких офицеров и чиновников. Это она познакомила Зиберта с эсэсовцем фон Ортелем, до войны работавшим в СССР и хорошо говорившим по-русски. Сначала он неосмотрительно пообещал Паулю отдать свой долг персидскими коврами, а потом и пригласил его поучаствовать в устранении некоторых важных лиц, собиравшихся приехать осенью 1943 года в Тегеран. Так была получена информация о готовившемся немцами покушении на Сталина, Рузвельта и Черчилля на Тегеранской конференции.

Это с помощью Лисовской Кузнецов выкрал командующего восточными карательными войсками «Остентруппен» генерала Макса Ильгена.

Лидия, к тому времени работавшая у генерала экономкой, расписала распорядок дня фашиста и его привычки во всех деталях. Особенно подвела генерала немецкая пунктуальность. Ильген всегда возвращался со службы домой обедать в одно и то же время. И операция прошла успешно.

Возникает деликатный вопрос, который сегодня очень волнует блюстителей высокой морали. А как добывала такие сведения Лисовская? Как сходилась с немцами? Чем брала? Неужели всё тем же, чем берут женщины и сегодня? Есть основания полагать, что иногда и этим. Во время войны было не до нравственности. Старые, еще советские разведчики признавались, что в годы смертельного противостояния в ход пускались все средства. Было дозволено все, что могло развязать язык, скомпрометировать, заставить работать на себя. И Лисовская не какое-то исключение. Все разведки мира действовали в войну без соблюдения этических норм и без жалости, оставив потомкам завоеванное право наслаждаться в мирной жизни истинно высокими нравственными устоями.

Так, в свое время врач отряда «Победители» Альберт Вениаминович Цессарский рассказывал московскому исследователю Борису Александровичу Александрову (Бориса Александровича, кстати, внучатого племянника Дмитрия Медведева, я еще раз благодарю за помощь в сборе документальных свидетельств для этой книги), что у него в партизанской землянке хранились захваченные у немцев шоколад, спиртное в невиданных тогда бутылках и дамские чулки. По мере надобности все это передавалось Николаю Кузнецову. Ведь в Ровно — и не только — обер-лейтенант Зиберт часто ночевал у незнакомых женщин. Избегал гостиниц, в которых, в отличие от ресторанов и частных домов, требовали документы. А лишний раз светиться, показывать их разведчик не хотел. И что? Будем обвинять Кузнецова в безнравственности?