Легендарные разведчики — 3

Маленький Маркус, он же Миша, оказался с отцом-коммунистом и братом Конрадом (будущим знаменитым режиссером) в Москве в 1934-м. Бежали от фашистов. И попали в непростую ситуацию. Социализм, индустриализация — и ежовские чистки. Борьба с фашизмом и культ Сталина. Желание помочь родной Германии, Великая Отечественная и, наконец, приход в разведку новой страны под названием ГДР. Вернее, и службы такой еще не было.

И здесь Вольф совершает великую революцию в одной из древнейших профессий. Его судьбой стала разведка. Он созидает ее на абсолютно новых принципах. Тут и коммунистическая идея, и абсолютное понимание того, по каким законам живут в соседней очень богатой стране под названием ФРГ. Знание психологии противника, да, именно противника.

А насколько велико и свято понимание Маркуса Вольфа: только в союзе с СССР и ее спецслужбами, особенно с внешней разведкой, можно добиться успеха в титанической битве с богатейшими соперниками из другого мира. История Вольфа — это и о том, как рождается верность, как воспитывается преданность. Ведь даже в трудные годы после разрушения Берлинской стены агенты Вольфа не предали своего генерала. Боролись за его освобождение. Это и их усилиями удалось доказать: Вольф не может сидеть в тюрьме, ибо он никому не изменял, а боролся за независимость и существование своего государства, которому и присягал.

Он не отступил, не выдал — выдержал. И даже когда в сложнейший момент смены формаций в нашей стране его не решились поддержать, Вольф не обиделся, не порвал связей с Москвой, которая его воспитала. А обижаться было за что. Он бежал из Германии, добрался до России. Надо было отдохнуть, лечь на дно, на время исчезнуть. Но когда о большом нашем помощнике и друге доложили президенту Ельцину, тот не внял ни просьбе генерал-полковника Маркуса Вольфа, ни мольбам российских генералов. Полный отказ от предоставления возможности хотя бы ненадолго задержаться в Москве. Решение настолько же безоговорочное, насколько и глупое. Кого и чего боялся Борис Николаевич? Его ближайшее окружение уверяло, будто он не хотел портить отношения с канцлером ФРГ Гельмутом Колем.

И Вольф нашел выход, уехал.

Еще более трагическая история могла бы произойти с другим другом — не Ельцина, а нашей страны — Джорджем Блейком. По настоянию ближайших советников типа Березовского его были готовы отдать англичанам. Те увидели вопиющие слабости человека, возглавлявшего чужую державу, начали жать, настаивать на выдаче Блейка. К счастью, Ельцин предался одной из своих любимых пагубных забав, и как-то само собой утихло, угомонилось.

А Маркус Вольф бежал из ельцинской России. Был взят под стражу. Предстал перед судом. Получил условный срок и вышел на свободу.

Когда время, отпущенное временщикам, прошло, генерал-полковник Маркус Вольф снова стал наведываться в Москву. На квартире в ста пятидесяти шагах от Красной площади мы тогда впервые и встретились.

— Ну что же, о чем вы хотели меня спросить? Ведь я уже немало писал и рассказывал о конкретных оперативных делах.

— Но все равно остается немало белых пятен…

—.. Может, пусть они и остаются, чтобы никого не подставить? Я сознательно называю некоторых своих героев только по именам, не упоминая их фамилий.

— Понятно, традиция.

— Тут дело не только в конспирации. Так, в моей книге «Друзья не умирают» для меня было не столь важно раскрыть какую-то новую документальную истину о конкретном политике или близком человеке. Я стараюсь поведать о моих искренних, часто товарищеских взаимоотношениях с такого рода людьми. Одного моего героя именую сэром Вильямом.

— Это, случайно, не наш разведчик Рудольф Абель — он же Вильям Фишер?

— Нет-нет. Просто звали моего героя действительно Вильямом, а внешне он напоминал английского лорда. Был одним из лидеров Свободно-демократической партии Западной Германии. В 1972-м как старейшина открывал заседание вновь избранного бундестага. А до этого мы с ним обсудили текст его выступления.

— Он понимал, что обсуждает текст с генерал-полковником разведки ГДР?

— В то время я, по-моему, был еще генерал-майором. Да, в отличие от некоторых других западных политиков, с которыми мы поддерживали отношения под прикрытием и какими-то легендами, Вильям прекрасно знал, с кем имеет дело. Сознательно шел на контакт — не изменяя своей политической позиции либерала.

— Если он оставался либералом, то что же заставляло его сотрудничать с гэдээровской разведкой?