Легендарные разведчики — 3

Да и до какой было бдительности в разгар перестройки. И в Кремле-то не понимали, что происходит и к чему катится. Что говорить о сидевших вдали от родины. Пересуды, обсуждения. Порой потеря элементарной сдержанности, не пишу бдительности, в разговорах.

Некоторые догадывались, даже точно знали, что уважаемый дипломат, долгие годы до этого отработавший в Великобритании, хорошо знавший английский, выполнял и несколько иные функции. В посольстве занимался политикой, новыми технологиями, был специалистом в сложных областях науки. А молва называла его чуть ли не руководителем — или замом руководителя — этого важнейшего для СССР направления. Короче, наверное, относительно понятно, кем был этот мой знакомец-теннисист.

В июле 1992 года наступила пора его отъезда. Подошел, искренне признался, что было приятно со мной общаться и читать статьи, особенно о теннисе и знаменитом турнире «Ролан Гаррос», где мы порой пересекались. Оставил свой телефон. И мой срок проститься с Францией волею судьбы и главного редактора приближался, поэтому предложил он встретиться вскоре по приезде в нашу Москву и втроем: он, я и наш общий теннисный друг, достигший к тому времени высот не только в спорте.

Почему-то сообщил, что уже отправил домой почти все вещи и машину, на которую копил все эти годы. Особо выделил: накопил на «Волгу». В первые годы после падения советской власти это было уже необычно. Все стремились купить хоть что-нибудь французское. А он — вот такой патриот и молодец. По понятиям отечественного загранработника, отправка машины домой означала, что сцена прощания близко-близко.

Но она оказалась еще ближе, чем кто-либо мог предположить. Наш коллега-дипломат и теннисист пропал. По всем законам жанра это произошло в выходные. Вроде бы собирались они с женой поздним пятничным вечером поехать напоследок отдохнуть в какой-то недалекий французский городок. Или поплавать на пароходике, заглянуть в замки Луары. В субботу и в воскресенье никто и в ус не дул. В понедельник, в принципе, тоже. Жаркий во Франции июль, время сплошных отпусков, когда все важные и не важные парижские офисы пустуют, встречаться не с кем, а на улицах так безлюдно, что можно припарковаться чуть ли не у Елисейских Полей. Во вторник поднялось некоторое беспокойство. Официально осведомились у вежливых французов, не знают ли они о местонахождении дипломата. Те, вроде бы искренне, ответили, что понятия не имеют. Начались поиски, новые запросы, снова поиски.

Через неделю полиция обнаружила его служебный «рено» с нашим дипномером по одним сведениям — на мосту, по другим — в недалеком от Парижа аэропорту «Орли». Погиб? Может, утонул? Провокация чужих спецслужб?

Все было проще. Виктор Ощенко, так звали предателя, сбежал. А целехонькую посольскую машину оставил в знак того, что совсем не намерен попадаться на возможные обвинения в краже чужого имущества.

Тут кое-что многим припомнилось. Ведь работал вторым секеретарем в посольстве в Великобритании вместе с точно установленным шпионом Олегом Гордиевским. Тот, находясь под подозрением и обманув приставленную к нему охрану, был дерзко вывезен заботливыми иностранными опекунами прямо из Москвы в одном тренировочном костюме. Может, этот подлец Виктора и завербовал? Или наоборот? Кто знает, вероятно, Гордиевский изучал своего коллегу в Англии еще в 1970-е, а в 1985-м, когда сослуживец по посольству и разведке прибыл в Париж, подал сигнал англичанам о подходящем объекте вербовки. Ощенко пробыл в загранкомандировке семь лет. Сколько же и кого предавал, какой вред мог нанести.

И нанес. Стали понятны некоторые неудачи коллег Ощенко по основной, не дипломатической, работе. Вскоре после бегства шпиона англичане поделились с французскими коллегами результатами деятельности перебежчика, и кое-кому из местных ученых среднего звена были предъявлены обвинения, для некоторых закончившиеся гуманно короткой тюремной отсидкой.

Исчезновение дало ответы и на некоторые другие вопросы.

Вскоре проводили на родину — подальше от греха — нескольких сотрудников посольства, только недавно приступивших к работе на берегах Сены.

Это дело не получило широкой огласки. Было не до того. 1992 год — рассыпалась огромная страна. Столько всего свалилось, не до предателя было. Да и кто скажет, сколько их в ту пору смуты оказалось?

Появились сомневающиеся. Ведь так хорошо трудился Ощенко на наше благо, что перевели его в посольстве из секретарей в советники. Сразу после бегства кто-то говорил, а кто-то даже и написал, будто верного ленинца сломали перемены на родине. Не смог пережить, впал в тяжелую депрессию и в знак протеста покинул всех нас. Это — выдумки, что подтвердили и последующие события.

Ощенко скрылся в английских туманах и на предложение российской стороны встретиться с консулом ответил категорическим отказом, он остался в Англии.

Почему рванул? Чувствовал надвигающееся разоблачение? Ясно, из Парижа переправиться через Ла-Манш было проще, чем вырваться в Лондон из Москвы. Боялся возвращения и что-то почуял?