Легендарные разведчики

Подполковника Рыбкину неприятные события обходили стороной. До тех пор, пока на партсобрании она не отказалась публично осудить Судоплатова. И сразу же вышел приказ о ее увольнении из органов. До выслуги лет оставалось полтора года, на руках — маленький сын и мать. Рыбкина попросила дать ей возможность дослужить хоть где-нибудь. И ее, героя войны, резидента разведки, отправили на работу в ГУЛАГ, почти на два года. Подполковник Рыбкина теперь занимала должность в Воркутлаге, перешла в МВД и носила высокую папаху.

А в ГУЛАГе была такая практика: люди, свое отсидевшие, получали новый срок, отправлялись на поселение. Зоя Ивановна, как и еще до войны попавший точно в такую же ситуацию полковник и будущий легендарный Герой Советского Союза Дмитрий Медведев, помогала заключенным добиться справедливости, вернуться на свободу. Вроде бы всего лишь соблюдала закон. Но в те времена для попавшей в опалу разведчицы это был смелый поступок.

Зоя Ивановна Рыбкина отслужила свое и вернулась в Москву в 1956 году. В отставку вышла в звании полковника.

Ее первые литературные опыты посвящены разведке — чему же еще. Но в издательствах ей говорили прямо: написано гладко, а вот специфики разведки вы не знаете. Не делать же ей было большие глаза и выдавливать наивное: откуда?

То же самое говорили и полковнику Абелю, скрывшемуся под псевдонимом Лебедев и принесшему на суд издателей книгу о разведчиках. Вердикт: неплохо, но не Абель.

И Зоя Ивановна принялась писать о Ленине. Это было можно. И среди сотен и тысяч конкурентов, сочинявших на ту же разрешенную тему, выбилась в лучшие. Возвратив фамилию Воскресенская. Завершала карьеру лауреатом.

После того как ее «выдал» Крючков, Зоя Ивановна взялась за книгу о себе «Теперь я могу сказать правду». Но не увидела ее изданной. В 1992 году Зоя Воскресенская-Рыбкина скончалась на 85-м году жизни.

ХУДОЖНИК СЛУЖИЛ НА ЛУБЯНКЕ Павел Громушкин

О работе во внешней разведке полковник Павел Георгиевич Громушкин говорил не слишком охотно. Профессиональный художник, он предпочитал демонстрировать свои действительно необычные картины. Но о нескольких эпизодах, связанных с Великой Отечественной войной, да и не только с ней, всё же поведал.

Мы виделись довольно часто и на протяжении долгих лет. Эта глава соткана из наших отдельных разговоров.

Павел Георгиевич Громушкин пришел на Лубянку в 1938 году, а распрощался со Службой госбезопасности в уже очень зрелом возрасте. Скончался он в 2008-м, на 95-м году жизни. Это он еще в военные годы готовил документы для наших разведчиков, работавших в немецком тылу. Но мало кто знает, что Павел Георгиевич в начале Великой Отечественной войны под дипломатическим прикрытием трудился в Болгарии, которая тогда была союзником гитлеровской Германии.

— Павел Георгиевич, как вы попали накануне Великой Отечественной в Болгарию? Страну, всегда считавшуюся дружественной России.

— Понимаете, многие по-прежнему в плену нами же созданных мифов. В Болгарии у нас братушки, с Францией — всегда особые отношения и, уж конечно, Черная Африка боготворит Советский Союз, а теперь и Россию. С мифами, легендами, особенно приятными, тяжело расставаться. Но я решил на склоне лет все-таки с ними распрощаться. Сколько можно себя обманывать! Я и сейчас вам всего не расскажу. А если что-то попрошу отложить на потом, то вы же отложите?

— Обещаю.

— К первой длительной загранкомандировке в Болгарии я готовился более года. Надо сказать, что перед отъездом меня с супругой наставлял сам начальник разведки Павел Михайлович Фитин — прекрасный человек и руководитель, молодой, талантливый.

В январе 1941 года, когда в Европе вовсю шла Вторая мировая война, вместе с женой мы уже были в Софии.

— Что же такого интересного вас ждало в Болгарии?

— Интересного? Я бы сказал необычайно сложного. Ни в одной стране мне потом так сложно и неуютно не было. Каждая встреча с агентурой давалась с огромным трудом. Одна из наиболее рискованных операций, в которой участвовал и я, была связана с довоенной осью Берлин — Рим. А через год, в 1936-м, Германия подписала пакт с Японией.

— Но при чем тут находящаяся на европейском отшибе Болгария?

— Именно в Софии находился ценный источник информации, через него мы получали сведения о планах и конкретных шагах этого блока. Особенность работы заключалась в том, что источник доверял только одному человеку — Василию Ивановичу Пудину. Он завербовал японского дипломата, и тот передавал ему шифры Министерства иностранных дел Японии. И в Центре, куда они передавались, в первые годы войны читали почти всю переписку между японцами, Берлином и Римом.

— Этот японец в Софии напоминает Зорге, действовавшего в Токио.