Читаем Легендарный барон: неизвестные страницы гражданской войны. полностью

Группа евреев укрылась в запретном монгольском районе. Они сидели смирно три — четыре дня, но не высидели долго и показались за оградой запретной зоны. Агенты подполковника Сипайлова неотлучно следили за ними и, как только они появились, схватили их и перерубили. Дольше других оставалась в живых красивая, молодая еврейка Шейнеман, согласившаяся быть наложницей Сипайлова, но эта большая жертва не спасла ее. Через неделю она была задушена самим Сипайловым.

Первые три дня в Урге унгерновцами творились великие и скорбные беззакония.

Генерал Унгерн в первый же день занятия Урги часа в 4 дня обедал у барона Витте, на котором присутствовала семья барона Фитингофа и барон Тизенгаузен с женой. Этот обед в шутку назвали “обед четырех баронских семей”.

В первый же день изрублен был наборщик Кучеренко и Цветков, бывший комиссаром на Германском фронте. Протоиерей Федор Парняков арестован и заключен в подвал при Комендантском управлении в здании банка. 6 или 7 февраля, после долгих допросов, с протоиерея Парнякова сняли наперсный крест и изрубили шашками. Умер Парняков, как говорили очевидцы, мужественно. Наперсный крест передал мне Жданов.

За 4 и 5 февраля пронесся первый шквал унгерновских репрессий в Урге. Мирные жители стали вылезать из своих нор. Проходя через Захадыр (торговая часть), видим повешенного человека на перекладине китайского магазина (при входе), одетого в тарлык с погонами. Это один из многих — повешенный за мародерство. Вешали, рубили и расстреливали не только мародеров, но и лиц, сеявших панику. За панические слухи был расстрелян неизвестный мне подполковник Дроздов.

Какое количество людей попало в унгерновскую мясорубку в первые дни занятия Урги, сказать затруднительно, но не свыше 100 душ.

Уже 5 февраля на стенах домов и заборах на Захадыре были расклеены объявления генерала Унгерна, призывающего поступать на службу в Азиатскую конную дивизию. Было ясно, что пока просит “честно”, а потом погонит ташуром. Нужно было являться на призыв, хотя и не лежало сердце к семеновцам, деятельность коих мне была хорошо известна по 1918 году, когда я нес обязанности начальника снабжения всех белых формирований в полосе отчуждения КВЖД (Дальневосточный комитет защиты Родины и Учредительного собрания, председатель — консул Панов).

Регистрация добровольцев шла 5–6 марта в доме “Монголор” — Консульском поселке и Маймачене. Утром 7 февраля я поехал в Маймачен. В штабе генерала Унгерна не застал, а представился генералу Резухину, который принял меня любезно и предложил занять при нем должность начальника его штаба.

В тот же день Унгерну представлялись генерал Янов — старик, участник Памирских походов 1906–1907 гг., генерал Комаровский — инвалид, генерал Никитин и многие другие. Всех троих генералов барон Унгерн освободил от службы и предоставил им свободу передвижения. Генералу Комаровскому, как сослуживцу по Забайкальскому войску и полному инвалиду, Унгерн выдал солдатское денежное пособие и дзару на уртонских коней до Хайлара. Генерал Никитин тоже, кажется, получил некоторую “мзду” и уехал в Маньчжурию. Генерал Янов остался в Урге, так как страдал аппендицитом. Доктор Клингенберг сделал запоздалую операцию и генерал Янов умер, не приходя в сознание после операции.

8 или 9 февраля была объявлена мобилизация всего русского мужского населения, способного носить оружие. На площади Урги собралось человек двести народу. Сам генерал Унгерн обходил явившихся, расспрашивал. Многосемейных освободил. Всех ему понравившихся он зачислял в дивизию, или в другие части войск, или в хозяйственные учреждения. Несколько человек без всяких причин освободил от несения службы. Все освобожденные из тюрьмы 4 февраля, способные носить оружие, сами сразу же пошли на службу в части войск. Большинство из них пошло во 2–й Конный полк, так как есаул Хоботов их освободил.

Не ожидая мобилизации, большинство служащих Центросоюза, в числе 22 человек, спасаясь от репрессий против центросоюзников и ища спокойной тыловой службы, явились к подполковнику Сипайлову, прося его зачислить к нему на службу. В их числе были поручики Панков и Жданов, заслужившие плохую славу, хотя по — существу они были глубоко мирные люди.

Часть офицеров и казаков уже после регистрации и явки в полки бежали из Урги. В числе бежавших был мой бывший полковой адъютант поручик А. И. Орлов — в прошлом преподаватель Читинской гимназии, и сотник Забайкальского казачьего войска Патрин. Бежали они ночью, верхами направляясь в горы Хэнтэй, где их изловить было трудно. Впоследствии доходили слухи, что Орлов и Патрин благополучно добрались до Читы. Причины бегства — крайняя враждебность к семе- новцам. Они оба в 1919 г. уехали от атамана Семенова на фронт к адмиралу Колчаку. Решение их бежать для сохранения жизни было, пожалуй, правильным, так как рано или поздно Сипайлов или Безродный узнали бы их прошлое, и генерал Унгерн едва ли пощадил бы их.

9 февраля те китайские купцы, кои не бежали из Урги, открыли магазины и лавки. Имущество их оставалось в целости.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное