Легендарный барон

То отступая от реки Керулена, то снова приближаясь к нему, следовали мы так до г. Сан-бэйсэ (300 верст на юго-запад от ст. Маньчжурия). В 10 верстах от этого города красные вновь напали на наш отряд. На этот раз они были рассеяны энергичной атакой в конном строю. Через двое суток после Сан-бэйсэ мы вышли в пределы Барги и разоружились.

Лишь немногим удалось бежать из Урги перед занятием ее красными. Беглецы сгруппировались у оз. Буир-нура там, где стоял небольшой отряд, обслуживавший связь Унгерна с атаманом. Туда приехали на автомобиле Ивановский и Коковин с остатками денег барона. Добрался до этого пункта доктор Клингенберг с двумя сестрами лазарета. Прибыл полковник Циркулинский с пятьюдесятью легко ранеными казаками. При дележе остатков бароновских денег каждый из унгерновцев получил по 50 золотых рублей. Полпуда золота успели увезти Ивановский и Коковин, все остальное конфисковали китайцы. Полковник Циркулинский быстро сошелся с одной из сестер, героиней громкой истории с Черновым, и по ее настоянию расстрелял ее начальника, доктора Клингенберга (может быть, в смерти доктора отчасти были повинны золотые монеты, зашитые в его меховую куртку)[45]. Этими последними, никому не нужными выстрелами и закончился один из самых героических эпизодов эпохи гражданской войны.

В Новониколаевской Чрезвычайке глухо стукнул еще один выстрел, прервавший жизнь барона Романа Федоровича Унгерн фон Штернберга. Но этот выстрел не убил барона — он лишь переместил его в другое измерение. Непосредственно из жизни барон перешел в легенду. Живет он и в сердцах многих из нас, в образе тибетского монаха, обитающего в недоступной ритоде (горная келья), ищущего там покоя для своей мятущейся средневековой души.

Да и для монголов он не умер. По свидетельству профессора Ю. Н. Рериха, подвиги барона сделались любимой темой их эпоса. По многочисленным айлам (становищам) монголов звучат песни о том, что барон-джанджин чутко спит в недоступном для смертных убежище, в самых глубинах Тибета, в царстве Шамбалы. В предначертанный день этот могучий батор, огромный как гора, пробудиться, встряхнется так, что заколеблется мир, и поведет сплотившиеся под его знаменами народы всего монгольского корня на подвиги небывалой Славы и Чести.

30 июня 1941 года

Харбин, Маньчжуди-го.

Иллюстрации

Р. Ф. Унгерн в возрасте семи лет из кн.: Michalowski W.S. 1973. Testament barona. Warszawa.

P. Ф. Унгерн в форме есаула во время Германской войны или в Даурии (?) из кн.: Князев Н.Н. 1942. Легендарный барон. Харбин.

Р. Ф. Унгерн-лицеист из кн.: Князев Н. Н. 1942. Легендарный барон. Харбин.

Р. Ф. Унгерн в форме вольноопределяющегося 91-го пехотного Двинского полка, 1907 г. из кн.: Michalowski W.S. 1973. Testament barona. Warszawa.

Р. Ф. Унгерн в форме есаула во время Германской войны или в Даурии (?) РГВА, ф. 39532, oп. 1, д. 60, л. 3.

Р. Ф. Унгерн во время допроса в штабе 5-й армии в г. Иркутске. ЦМВС, фотофонд, 3/З Б981.

Р. Ф. Унгерн во время допроса в штабе 5-й армии в г. Иркутске. ГМСИР, колл.: фото, № 19086/1356.

Р. Ф. Унгерн во время допроса в штабе 5-й армии в г. Иркутске. ГМСИР, колл: фото, № 1076/109.

Р. Ф. Унгерн в сопровождении П.Е. Щетинкина. ГМСИР, колл: фото, № 1076/13-8-2.

Мундир Р. Ф. Унгерна, в котором он находился в плену у красных. ЦМВС, № 2/2926 (фото С. Л. Кузьмина).

Летний мундир Р. Ф. Унгерна. Минусинский региональный краеведческий музей, № 8470: ОФ 6502 (фото Е. М. Лясковской).

С.-Ш. фон Вампфен, мать Р. Ф. Унгерна. из кн.: Князев Н.Н. 1942. Легендарный барон. Харбин.