Легендарный Корнилов. «Не человек, а стихия»

За сутки армия прошла с боями сорок вест, остановившись в Некрасовской, которую красногвардейский отряд оставил без боя. Люди были измучены. Утром стало известно, что главные силы противника поджидают их в Майкопе. Было решено ввести противника в заблуждение: продолжить движение на юг, а перейдя реку Белую, круто повернуть на запад. Этот маневр, по мнению Корнилова, позволял обеспечить снижение активности противника, выводил армию в район черкесских аулов, создавал возможность соединения с кубанским добровольческим отрядом, отошедшим в направлении Горячего Ключа.

Войска Добровольческой армии, перейдя на левый берег реки Лабы, встретили ожесточенное сопротивление. Наиболее кровопролитный бой пришлось вести 10 марта во время переправы через реку Белую на пути к станице Некрасовской. Успех был переменный. Красногвардейцы беспрерывно вели артиллерийский огонь. Добровольцы отвечали редкими выстрелами. Боеприпасов осталось совсем мало.

К вечеру на фронте установилось равновесие, нарушить которое могла любая из сторон, применив решительные действия. Это почувствовал Корнилов. По его приказу главные силы армии перешли в контратаку в западном направлении. Красноармейцы дрогнули и отошли. Армия уходила в пробитую брешь. Через трое суток она достигла аула Шенджи и встала на ночлег. А на следующий день в сопровождении нарядного конвоя кавказских всадников в аул въехал командующий войсками Кубанского края Покровский. Это был молодой энергичный, смелый, жестокий и властолюбивый человек. Его отряд представлял собой значительную силу.

Деникин пишет: «14-го состоялось в ауле Шенджий свидание с Покровским. В комнату Корнилова, где, кроме хозяина, собрались генералы Алексеев, Эрдели, Романовский и я, вошел молодой человек в черкеске с генеральскими погонами – стройный, подтянутый, с каким-то холодным, металлическим выражением глаз, по-видимому несколько смущенный своим новым чином, аудиторией и предстоящим разговором. Он произнес краткое приветствие от имени кубанской власти и отряда, Корнилов ответил просто и сдержанно. Познакомились с составом и состоянием отряда, его деятельностью и перешли к самому важному вопросу о соединении».

При этом Корнилов высказался за то, чтобы кубанские казаки вошли в состав Добровольческой армии.

Покровский предложил сохранить самостоятельность своего отряда, поскольку согласно «конституции края» кубанские власти желали иметь свою собственную армию. Правда, он согласился войти в оперативное подчинение генерала Корнилова. Лавр Георгиевич настаивал на том, что в создавшейся обстановке целесообразно иметь один сильный войсковой организм. Вопрос, следовательно, остался открытым. Однако медлить дальше было нельзя. Поэтому условились, что на другой день обоз Добровольческой армии перейдет в Калужскую, где и останется временно вместе с кубанским под небольшим прикрытием. Войскам же Добровольческой армии и кубанского отряда ставилась задача захватить станицу Ново-Дмитриевскую, занятую крупными силами красногвардейцев.

Путь к Ново-Дмитриевской был трудным. Накануне всю ночь лил сильный дождь. Люди шли медленно, тяжело волоча ноги в разбухших сапогах. К полудню пошел снег, подул северный ветер. В трех километрах от Ново-Дмитриевской с противоположного берега речки авангарду преградил путь отряд боевого охранения красногвардейцев. Ответный огонь заставил его отступить. Однако на реке не оказалось моста, который был снесен бурным потоком вздувшейся реки. Стали искать брод. Наконец, разведчики перешли реку у бывшего моста. Брод оказался глубиной около метра, но очень узкий. Началась переправа. Противник открыл артиллерийский огонь. Появились убитые и раненые.

К вечеру стало подмораживать. Люди и лошади обрастали ледяной коркой. Первым переправился и продолжил движение Офицерский полк. Перед станицей Марков развернул его для атаки. Другие части безнадежно отстали и им требовалось еще немало времени, чтобы занять указанные командующим позиции для атаки. Марков решил, не дожидаясь их, броситься с полузамерзшим полком под пулеметный огонь. Ворвавшись в станицу, офицеры сошлись с красноармейцами в рукопашной схватке. Всю ночь шла стрельба. Утром красные атаковали Ново-Дмитриевскую, но были отброшены.

Через день на совещание приехали представители Кубани: атаман полковник Филимонов, генерал Покровский, председатель и товарищ председателя законодательной рады Рябовол и Султан-Шахим-Гирей, председатель правительства Быч. Начались длинные, бесплодные разговоры, в которых одна сторона вынуждена была доказывать элементарные основы военной организации, другая выдвигала в качестве главного аргумента необходимость «автономии армии» как опоры правительства. Корнилов заявил категорически, что он не согласен командовать «автономными» армиями. Кубанское правительство вынуждено было, наконец, согласиться на объединение сил.