Легендарный Корнилов. «Не человек, а стихия»

Но Керенский еще больше боялся потерять власть, и поэтому готов был затеять с Корниловым двойную игру, главной целью которой ставил недопущение установления диктатуры Верховного.

А. Ф. Керенский и Л. Г. Корнилов.

Из архивных документов следует, что 23 августа Корнилов пригласил Керенского в Ставку, чтобы лично договориться с ним обо всех необходимых подробностях будущего государственного устройства. Однако Александр Федорович вновь проявил колебание и уклонился от личной встречи.

24 августа по приказу Керенского в Ставку прибыл обер-прокурор Синода В. Н. Львов с тремя вариантами создания «сильной власти». Согласно первому главенство сохранится за Керенским, при котором сформируется новое правительство. По второму варианту создается небольшое правительство в составе трех-четырех лиц (в число их должен войти и Верховный главнокомандующий). И, наконец, по третьему варианту власть сосредоточивается в руках Верховного главнокомандующего.

По словам участников это встречи, генерал Корнилов сразу же заявил Львову, что «необходимо учреждение диктатуры при обязательном участии Керенского и что он, Корнилов, готов подчиниться кому укажут». Но затем, обсудив все варианты, Корнилов остановился на третьем, правда, с некоторыми дополнениями. Их Львов, вернувшись в Петроград 26 августа, передал Керенскому соответствующую записку и доложил ему следующим образом: «Первое – генерал Корнилов предлагает объявить Петроград на военном положении. Второе – он требует передать всю власть, военную и гражданскую, в руки Верховного главнокомандующего. Третье условие Корнилова – отставка всех министров, не исключая и министра-председателя, и передача временного управления министерствами товарищам (заместителям) министров впредь до образования кабинета Верховным главнокомандующим.

В Ставке. Л. Г. Корнилов и Н. Н. Духонин.

Правда, по этому вопросу имеется и другая информация. Керенский во время посещения его Львовым для чего-то спрятал за занавеской в своем кабинете помощника начальника милиции Булавинского. Булавинский свидетельствует, что записка была прочтена Львову и последний подтвердил содержание ее, а на вопрос, «каковы были причины и мотивы, которые заставили генерала Корнилова требовать, чтобы Керенский и Савинков приехали в Ставку», он не дал ответа. Видимо, было необходимо доказать немедленно формальную связь между Львовым и Корниловым настолько ясно, чтобы Временное правительство было в состоянии принять решительные меры в тот же вечер… заставив Львова повторить в присутствии третьего лица весь его разговор с Керенским.

Князь Львов категорически отрицал версию Керенского. Он показал: «Никакого ультимативного требования Корнилов мне не предъявлял. У нас была простая беседа, во время которой обсуждались разные пожелания в смысле усиления власти. Эти пожелания я и высказал Керенскому. Никакого ультимативного требования (ему) я не предъявлял и не мог предъявить, а он потребовал, чтобы я изложил свои мысли на бумаге. Я это сделал. Я не успел даже прочесть написанную мною бумагу, как он, Керенский, вырвал ее у меня и положил в карман».

Только теперь Керенский понял, какую он допустил ошибку, согласившись на переброску в Петроград 3-го конного корпуса и «дикой» дивизии. Становилось очевидным, что в случае неисполнения предъявленных через Львова требований Корнилов, пользуясь вооруженной силой, свергнет Временное правительство и учредит военную диктатуру. Но, заблаговременно раскрыв свои планы, Корнилов тем самым дал Временному правительству возможность помешать их осуществлению.

Керенский решил воспользоваться оплошностью соперника и покончить с ним.

Вечером 26 августа на заседании правительства Керенский квалифицировал действия Верховного главнокомандующего как «мятеж». Однако Временное правительство не приняло сторону Керенского. Во время произошедшего бурного совещания Александр Федорович требовал себе «диктаторских полномочий» для подавления «мятежа», однако другие министры выступали против этого и настаивали на мирном урегулировании.

Александр Федорович несколько раз хлопал дверью, угрожал, что раз министры его не поддерживают, то он «уйдет к Советам».

27 августа Керенский распускает кабинет и самочинно присваивает себе «диктаторские полномочия». Он потребовал от командующего войском Северного фронта задерживать все воинские эшелоны, следующие в столицу, и направлять их обратно в пункты прежней дислокации.

Содержание приказа Керенского стало известно Корнилову. На телеграмме он наложил резолюцию: «Приказания этого – не исполнять – двигать войска к Петрограду».

Утром 27 августа в экстренных выпусках некоторых столичных газет Корнилов был назван государственным изменником. Лавр Георгиевич ответил на это заявлением, которое было разослано циркулярной телеграммой по линиям железных дорог всем начальствующим лицам и учреждениям: