Легендарный оборотень

Тевгус краем глаза замечает в окне первого этажа Академии три очень знакомых ему силуэта. Бефор, Аарин и Аркона. С первым он давно уже не общается, после случая в Центре Развлечений, со второй почти не контактирует, а третью никак не может вычеркнуть из своей памяти. И если разрыв отношений с Бефором можно еще как-то пережить (хотя тоже с трудом далось ему это), то Аркона — это все, что ему жизненно важно. Разноцветные и сонные глаза, растрепанные золотые волосы, маленький рост, сладкие зевки, милое личико во время сна и привычка жалобно протягивать свои эгоистичные желания. Она как котенок, за которой он присматривает, но не может прикоснуться. Он причиняет ей лишь вред.

Его рука сильнее сжимает женскую ладонь. Тевгус невольно ускоряется и уводит Мардеро из двора в аллею, пока он не вспомнил запаха и голоса любимой и не стал окончательно сумасшедшим. Там они продолжают болтать о всякой ерунде и ворошить общее прошлое.

Все оставшееся время на свидании он не может позабыть Аркону и ее опустошенный взгляд…

Глава двадцать вторая

Душ выключается. Шум воды угасает, а вместо них звучат разбивающиеся о кафель капли. Полупрозрачные дверцы раздвигаются и сталкиваются у стен, выпуская горячий пар во влажное помещение. Мраморная нога ступает на холодный кафель и не чувствует этого, и лишь вторая, такая же мокрая, но более живая, дергается и осторожно дотрагивается к полу вновь. Привыкнув ногами, руками и телом к охлаждающему воздуху, он осторожно идет к шкафчику, оставляя за собой мокрые следы. У него нет привычки вставать на специальный коврик для ног, чтобы потом не бояться поскользнуться и сломать себе что-нибудь. Да и вряд ли бы ему это помогло — вода медленно стекает с него на протяжении всего пути. Оказавшись у шкафчика, он вытирается белоснежным полотенцем и одевает шорты. На миг замечает запотевшее зеркало над умывальником, где видит размытые очертания своего силуэта. У него есть еще три часа, чтобы отдохнуть как следует. Чует его сердце, что в следующие дни ему будет не до сна.

Когда Ринкорд выходит из душно-влажной ванны, то останавливается у входа и медленно закрывает за собой дверь. Синие глаза устало смотрят на кровать. Под лучами вечернего солнца располагается Баркью, обнимается с его подушкой и игриво виляет ножками. Она одета так, словно собралась на свидание: лиловая юбка мнется под поднимающимися и спускающимися ногами, а топ без бретелек открывают шею, плечи. Свои длинные фиолетовые волосы она откидывает в сторону(туда же и подушку), приподнимаясь и показывая свои длинные клыки вместе с тремя красными полосками на обеих щеках:

— Приветик!

Он ее игнорирует. Ринкорд просто ложится рядом с ней на свою просторную и уютную кровать и не обращает внимание на отсутствие подушки. Баркью подползает и наклоняется к Сильнейшему, заглядывая в его спокойное лицо.

— Ты не рад меня видеть? — томно мурлычет она.

— Нет, просто слегка удивился, — Ринкорд внимательно следит, как вода капает с его черных локонов на постель, — обычно ты не заходишь так далеко.

— Я же тебе как сестра и хотела с тобой повидаться. Ты был постоянно занят.

Теплые руки нежно обхватывают его голый торс, а грудь прижимается к его спине. Ринкорд даже чувствует ее горячее дыхание у себя на шее. Заснуть у него сейчас не получится, как бы он глубоко не дышал и не успокаивал себя.

— Что ты думаешь об инцесте? — шепчет ее голос.

— Думаю, что это к нам никак не относится, — Ринкорд не пугается ее серьезного тона, поворачивается к ней и приподнимается на локте. Та отстраняется и пожимает плечами:

— Ты прав. А значит… — Баркью кладет руку на его ключицу и проводит вниз к животу. Длинные красные ногти мягко царапают кожу с мелкими шрамами. Прежде, чем они спустятся ниже, Ринкорд закрывает глаза и снисходительно выдает:

— Блиссаргон тоже пока занят.

Баркью останавливается и обиженно отворачивается от него. Сильнейший посматривает на ее волосы, завивающиеся на концах вверх и уже запутавшиеся. В это время она находит подушку и безжалостно ее обнимает, крутясь на кровати.

— Ну почему у меня ничего не получается?! — ноет со слезами Баркью и уже от безысходности кусает эту бедную подушку зубами. — Фёрт бы его пофбрал, этофо фекфуальфого крафавчика! — она выплевывает слюнявую и обкусанную ткань и умоляюще смотрит на своего псевдо брата. — Помоги мне, Рин, ты моя последняя надежда!

Ринкорд неловко вздыхает и гладит ее по голове.

— Ладно, я что-нибудь придумаю.

— Рин, Рин! — накидывается на него счастливая Баркью и душит в своих объятиях. — Я тебя обожаю! Мой любименький!

Сильнейший всеми силами пытается не задохнутся и вырваться из мертвой хватки своей "сестры". Он с трудом терпит ноющую боль незаживших ребер.

Под радостные вопли даже стук и открывание двери не слышатся. И только кашель появившегося человека заставляет ее замереть.