Легендо

– Вы в самом деле не знаете? Во дворце все только об этом и толкуют! Якобы снова появился настоящий Потерянный Наследник, пропавший ребенок Элантины. Конечно, никто этого не подтвердил, – понизив голос, добавила служанка. – Как только поползли слухи, императрица возьми да и заболей.

– Что с ней? – удивилась Телла.

– Мне подобные сведения не сообщают, – ответила девушка. – Но, похоже, что-то серьезное.

– А по мне, так это, вероятно, часть игры, – сказала Телла. Если у императрицы и правда пропал ребенок, то кажется слишком большим совпадением, что он появился вновь именно во время Караваля.

Но что, если императрица действительно больна? При этой мысли Телла почувствовала себя куда более неловко, чем ожидала. В своем письме Элантина говорила о Паломе так, будто знала ее лично. Она назвала ее сокровищем, и Телла хотела узнать причину подобной приязни, но это будет невозможно, если с императрицей действительно что-нибудь случилось.

– Спасибо за помощь, – поблагодарила она служанку. – А теперь можешь идти.

Телла уже была одета, и все, что оставалось сделать, – это надеть корону Потерянного Наследника. К сожалению, образующий ее восковой круг свечей оказался тяжелым и громоздким, а сквозь прикрепленную к нему плотную вуаль было невозможно что-либо разглядеть.

Прежде чем возложить корону на голову, Телла потянула за ткань вуали, но ничего не добилась. Тогда она дернула посильнее, на сей раз сумев оторвать вуаль. К несчастью, то же самое произошло и с кольцом установленных на короне черных свечей. Они рассыпались дождем восковых слез, оставив пять острых, как бритва, наконечников из черных опалов, напоминающих целую версию Расколотой Короны. Тот же самый предмет Телла видела, когда Армандо предсказывал ее судьбу.

Расколотая Корона символизировала невозможность выбрать ни одну из двух одинаково трудных дорог. Телла знала, что венец, который она держит сейчас в руках – это не та же самая корона. Подлинная Расколотая Корона заключена в колоду карт, а этой еще только предстояло разбиться, и Телле совсем не нравилось, как от соприкосновения с ней немеют пальцы.

Ей захотелось засунуть украшение обратно в коробку, поскольку надеть его казалось плохой идеей. Однако она отказывалась бояться и гнала от себя тревожные мысли.

Смотрясь в зеркало, Телла все же водрузила корону на голову, удивившись, что она совсем не такая тяжелая, как тогда, когда в ней были свечи. Едва корона коснулась ее локонов, Телла ощутила волнение, как будто сделала первый шаг к невозможному выбору, который не была готова совершить.

Она попыталась прогнать это чувство. Ее намерение поговорить с императрицей о своей матери еще не означает необходимость принести себя в жертву звездам, чтобы выиграть игру и спасти Палому. Тем не менее Телла сунула монету невезения Джекса в карман своего костюма вместе с Араклом и картой, ставшей темницей для ее матери.

Канун Дня Элантины: последняя ночь Караваля

Глава 37

В ту ночь звезды были ослепительно яркими, заливая Валенду своим великолепием и мерцанием. Легендо придал им форму гигантских песочных часов, светящихся, точно золото пустыни. Из верхней полости в нижнюю текли красновато-малиновые всполохи звезд, изображающие песок, который, без сомнения, отсчитывал время до рассвета и конца Караваля.

Песочные часы висели над дворцом, где проходила последняя ночь игры. Телла заметила их мельком, когда выглянула из окна. Стеклянный двор внизу, простирающийся между золотой башней и другими крыльями дворца, начал заполняться одетыми в маскарадные костюмы людьми, изображающими Мойр.

К счастью, доступ в башню игрокам был запрещен, и внутри древнего сооружения царила пугающая тишина. Телла слышала лишь стук собственных шагов, когда поднималась по шатким деревянным ступенькам все выше, выше и выше.

Во время ужина прошлым вечером императрица упомянула о возможности посмотреть фейерверк в канун Дня Элантины с верхушки башни и выразила желание, чтобы Телла присоединилась к ним с Джексом для совместного наслаждения этим зрелищем. Строго говоря, это не было настоящим приглашением, и Джекс больше не упоминал об этом, но Телла надеялась, что императрица имела в виду свои слова.

Стоящие на верхней площадке стражники остановили ее. Их здесь было не менее дюжины, и, преграждая Телле путь, они громко лязгали доспехами.

Хоть ее ноги и горели от подъема, она сумела выпрямиться и объявить, не задыхаясь:

– Я помолвлена с наследником, и ее величество пригласила меня посмотреть с ней фейерверк сегодня вечером.

Достав послание от Элантины, она продемонстрировала королевскую печать, как будто это было приглашение. Но в этом не было необходимости.

Стражи расступились, как будто только ее и ждали. Она задумалась, оттого ли это, что императрица в самом деле позвала ее посмотреть фейерверк, или Элантина с самого начала знала, что ее письмо привлечет Теллу.

Она больше не собиралась позволять судьбе или Мойрам определять свое будущее, но что-то в этой встрече с императрицей казалось неизбежным.