Легенды

Она очень устала и не просто сбилась с ритма — каждый шаг по широкой улице отдавался болью во всем теле. Руки жгло, и она надеялась, что в них больше не осталось заноз, Но даже рукам было далеко до ног. Скотоводы, поднявшиеся рано, чтобы накормить животных, весело махали ей и улыбались — это вернуло Тенне частицу бодрого настроения. Ничего хорошего не будет, если она впервые явится на эту станцию не только поцарапанной, но вдобавок и надутой.

Здешний смотритель как будто чуял бегунов издалека — двойные двери распахнулись перед Тенной, как только она остановилась перед ними и взялась за шнур звонка.

— То-то я слышу — кто-то бежит. — Смотритель, приветливо улыбаясь, поддержал Тенну обеими руками. Это был один из самых старых людей, известных ей: лицо все в морщинах и рытвинах, но глаза даже в столь ранний час ясные и смотрят весело. — Да еще и новенькая, хотя с виду ты как будто мне знакома. Приятно посмотреть на красивое личико в такое чудесное утро.

Отдышавшись в достаточной степени, чтобы назвать себя, Тенна вошла в большую переднюю. Там она сняла с пояса сумку, не переставая разминать ноги.

— Я Тенна и бегу с двести восьмой. Несу восточные письма, все для Форта.

— Добро пожаловать на трехсотую, Тенна. — Старик взял у Тенны сумку и тут же отметил ее прибытие мелом на тяжелой старой доске слева от двери. — Все сюда, говоришь? — Он подал ей воды, прежде чем открыть сумку и посмотреть на адреса.

Тенна с чашей в руке опять вышла наружу, потряхивая ногами. Для начала она прополоскала рот и выплюнула воду на булыжник, а потом уж отпила глоток. Это была не просто вода, а освежающее питье, увлажняющее пересохшие ткани.

— Я гляжу, этот перегон нелегко тебе дался. — Старик, выйдя на порог, указал на ее ссадины. — На что это ты налетела?

— На неотвязку, — сквозь зубы ответила она. — Верховник налетел на меня там, где кривая идет вокруг холма… всадник скакал по трассе, хотя должен был знать, что это запрещено. — Тенна сама удивилась злости, с которой это выпалила — она собиралась говорить строго по-деловому.

— Не иначе как Халигон, — нахмурился смотритель. — Я видел, как он помчался в загон для верховников около часа назад. Я предупреждал его, чтобы не ездил по нашим трассам, — а он говорит, что так он сбережет полчаса времени. Это, говорит, экс-пе-ри-мент.

— Он чуть не убил меня. — Тенна разозлилась еще пуще.

— Скажи ему это сама. Может, хорошенькая бегунья и вобьет ему что-то в башку — а то, сколько он ею ни стукается, все без толку.

Поведение старика уверило Тенну в том, что гневается она справедливо. Одно дело — злиться в одиночку, другое — получить подтверждение, что имеешь на это право. Она почувствовала себя отомщенной. Хотя неясно, почему хорошенькой проще свести с кем-то счеты. Она может залепить оплеуху не хуже самого безобразного бегуна.

— Тебе надо долго отмокать с твоими-то занозами. Ты ведь их обработала там, на месте? — Тенна кивнула, раздраженная тем, что он принимает ее за дурочку, а старик добавил: — Пришлю жену поглядеть на твои царапины. Теперь не то время Оборота, чтобы падать в неотвязку. — Тенна усердно закивала. — Тем не менее ты добежала сюда от двести восьмой за короткое время. Мне нравится это в молодых. Показывает, что у тебя есть не только смазливое личико. Теперь ступай наверх, свернешь по коридору направо, четвертая дверь слева. Остальные еще не вставали. Полотенца на полках. Одежду оставь там: к вечеру ее выстирают и высушат. Тебе надо будет хорошо подкрепиться после ночного пробега, а потом выспаться как следует. Все к твоим услугам, бегунья.

Тенна поблагодарила, направилась к лестнице и попыталась поднять по ней деревянные колоды, в которые превратились ее ноги. Хорошо, что ступеньки были покрыты ковром — иначе она бы попортила дерево шипами. Впрочем, этот дом и выстроен для бегунов, у которых шипы на подошвах.

— Четвертая дверь, — повторила она про себя, толкнула эту дверь и оказалась в самой просторной из виденных ею купален. Пахло здесь приятно и свежо. Такой даже в Керунском холде не водилось. У задней стены стояло пять ванн, снабженных занавесками. Еще здесь находились два мягких массажных стола, а под ними на полках помещались масла и мази. От них-то, наверное, и пахло так хорошо. В комнате было жарко, и Тенна снова вспотела — так, что все ссадины зачесались. Справа от двери размещались кабинки для переодевания, и громадные полотенца лежали стопкой выше ее головы, а Тенна была не из маленьких. На полках лежали также короткие штаны и рубашки для всякой погоды, и толстые носки, греющие усталые ноги. Тенна взяла полотенце, мягкое и ворсистое, большое, как одеяло.

В ближней к ваннам кабинке она разделась, с привычной аккуратностью сложив вещи. Повесила полотенце на крючок у ванны и погрузилась в теплую воду. Ванна была выше ее — когда Тенна стала ногами на дно, над головой осталось еще на ладонь воды. Чудеса!