Легенды Амастриды

– И тогда твои благородные славные северяне устроили охоту. Она была очень слаба после превращения и перенесенных пыток и не смогла уйти далеко… Собаки, ее растерзала свора псов!.. – Селена судорожно вдохнула воздух, – а после они все отправились пировать, поздравляя друг друга с удачной охотой! Вот почему я ненавижу северян. Та девушка была моей матерью, и эта история – все, что я о ней знаю.

Селена долго молчала, потом заговорила своим обычным ехидным голосом:

– Хейли не чудовища, когда ты поймешь это, зверь внутри тебя будет давать тебе силы и перестанет быть твоей слабостью.

*****

Брайс с рассвета стоял на старом деревянном пирсе с полусгнившими досками, на окраине порта. Ничего не изменилось: все так же неистово дрались над водой чайки, пахло рыбой и морем, те же лачуги лепились к верфи со всех сторон, загорелые и босоногие рыбацкие дети по-прежнему играли в «стой-или-умри»… Он отвернулся к морю и долго вглядывался в бурные волны. Не обернулся и тогда, когда худенький мальчишка подбежал к нему и сел на пирс рядом, болтая ногами в воде. Они оба долго молчали, казалось, даже не замечая друг друга.

– Скоро глава Совета навести нашу гостью, – мальчишка ловко встал на ноги, разбрызгивая по нагретым доскам соленые капли. На пирс что-то упало. Брайс не шелохнулся, слушая, как удаляется топот бегущего связного. Потом медленно поднял кожаный кошель с монетами. Он был тяжелым и неприятно оттягивал руку.

– Катитесь вы к Черному Богу! – яростно воскликнул он, замахиваясь кошелем. Он упал в воду, а Брайс стоял и смотрел, как по морской глади идут беспокойные круги, и на душе у него было так же мерзко, как в тот день, когда он впервые увидел немерсис.

Брайс

Брайс вернулся уже в сумерках. По дороге назад он заглянул в порт и переговорил с дюжиной капитанов. Но все будто сговорились: и владельцы больших надежных кораблей, и хозяева утлых суденышек наотрез отказывались покидать Тимбару и плыть дальше, чем до Кинеи или Ситча. Не помогло ни напоминание о старых долгах, ни обещанные баснословные деньги. Брайс понимал, что им всем дан негласный приказ Совета, и страх за Рэн становился все сильнее. Приехать в Тимбару оказалось легко, а вот выбраться отсюда… Теперь уже он не сомневался, что Найл Торрен предал его и донес Совету. Его душил бессильный гнев. Как он мог так беспечно поверить человеку, который всем обязан Совету и Марру! Теперь во что бы то ни стало нужно убираться из города и побыстрее. Время было против них.

Дом, куда перенесли Рэн еще неделю назад, стоял у самой кромки воды, это была тихая улочка торговцев рыбой и каменщиков, на отшибе от кипучей жизни города. Дом был тих и темен. Брайс толкнул тяжелую дверь и обернулся. Кругом была тишина, никто не прятался в темном переулке, никаких соглядатаев не было у него за спиной. Он долго стоял, вглядываясь в ночные тени, а потом осторожно прикрыл двери.

В комнате перед очагом его ждала Селена. Она выпрямила затекшую спину и внимательно посмотрела на Брайса.

– Тебя долго не было.

– Я искал корабль… – он пододвинул к себе остывший ужин. – Как Рэн?

– Я дала ей сонного молока, думаю, она сейчас спит. Она спрашивала про тебя…

– А ты так удачно меня отослала!

– Я поговорила с ней. У тебя же смелости не хватило! – едко заметила Селена. – Она слишком сильно боится и ненавидит свою сущность… если она не примет все, как есть, то заболеет всерьез. Неужели хейли такие страшные?

– Она не видела хороших хейлей. Те, которых она знает, были настоящими чудовищами, убившими ее народ.

– У медали всегда две стороны, а она видит только плохую… Надеюсь, она не умрет у нас на руках!

– Она сильная. Но меня тревожит ее состояние… и этот ее Голос…

– Ах, да, Голос… судя по тому, что я слышала, он спас тебе жизнь.

– И чуть не стоил жизни Рэн. Это уже не первый раз, и с каждым новым она приходит в себя все дольше и болезненнее. Я хочу прекратить это!

– А ты не думал, что Голос – это часть ее сущности, которую ты не можешь изменить по своему усмотрению?

– Я не хочу потерять ее, с Голосом или без него – мне нужна эта женщина.

Селена молча пожала плечами, слегка дрогнули уголки губ, но чувств и мыслей ее не выдали.

– Чем она так отличается от других, Брайс?

– Я люблю ее, этим она отличается ото всех!