Легенды Амастриды

Рэн со страхом понимала, что ее лечение не помогает Брайсу. И на корабле не было никого, кто бы мог помочь ей. Несколько женщин знали травы и обряды, но их знания были еще более скудными, чем ее собственные. Рэн оставалось только менять холодный компресс и протирать бесчувственное тело мокрой тканью. Глубокий безотчетный страх завладевал ей все больше. Если не найти средств остановить лихорадку, сколько еще сможет Брайс бороться с болезнью? Он страшно осунулся, глаза запали, их затуманеный взгляд блуждал где-то далеко. Он отказывался от пищи в те редкие часы, когда приходил в сознание, и не просил больше пить. Рэн дрожащими руками запрокинула ему голову, и струйка теплой воды потекла по его подбородку. Сухие, растрескавшиеся губы дрогнули. Рэн разрыдалась. Судорожные, разрывающие грудь звуки вырвались из ее горла.

– Прошу тебя, попей… ты не можешь умереть, ты обещал, что не оставишь меня! – она сползла на пол, обхватив острые колени руками. Крупные соленые слезы катились по щекам, тело сотрясалось от плача. Рэн яростно сжала виски ладонями.

– Помоги же мне! Спаси его! Я не знаю, что мне делать… – но Голос или не мог, или не хотел отвечать.

Рэн очнулась под утро оттого, что чьи-то крепкие нежные руки подняли ее с пола и уложили в кровать в соседней каюте. Она с трудом разлепила опухшие веки. Трэйд с тревогой вглядывался в ее исхудалое, измученное бессонницей лицо.

– Брайс… ему лучше? – Трэйд лишь покачал головой. Брайс бредил, а Рэн была в полуобморочном состоянии, когда он нашел ее на полу каюты. Ему больно было смотреть, как она изнурила себя беспрерывным бдением у постели Брайса. Рэн и сама забывала есть, она не спала, стоило ей задремать, как приходил страх. Ей казалось, что она не слышит дыхания Брайса, и она тут же бросалась к постели. Рэн перестала выходить на палубу. Она с неприязнью и удивлением заметила, что все остальные живут обычной жизнью, смеются, радуются теплу. И она угрюмо спускалась в темную каюту, в свой маленький ад. За неделю она страшно исхудала, под беспокойными тревожными глазами залегли глубокие тени, тонкие пальцы нервно сжимали и разглаживали мокрую ткань компресса. Она превратилась в тугой комок нервов, каждую минуту ожидая ухудшения состояния Брайса и упрямо надеясь на то, что он придет в себя.

– Я хочу вернуться в его каюту! – Рэн порывисто села на постели и едва не упала. Мир вокруг покачнулся и поплыл. Трэйд подхватил ее почти невесомое тело на руки.

– Тебе нужно поспать. И поесть, иначе ты тоже заболеешь.

– Ты не имел права разлучать нас! Особенно теперь, когда времени осталось так мало! – Рэн замолчала, пораженная произнесенными словами. Она видела, что Брайс умирает, но отчаянно не хотела верить в это.

– Он не умрет… – прошептала она. – Он не должен умирать!

Трэйд прижал ее голову к плечу, ее хрупкое тело вздрагивало от глухих рыданий. Впервые он видел Рэн настолько отчаявшейся. Ни разрушение Дарлога, ни немерсис не сломили ее. И теперь он со страхом думал, что станет с ней, если Брайс и правда умрет. Вся ее жажда жизни словно перетекала к Брайсу, она дышала вместе с ним, и была прежней лишь в те редкие минуты, когда он приходил в себя.

Нехотя, торопливо Рэн поела, не сводя с Трэйда враждебного взгляда. Потом, кое-как совладав с застежкой плаща, встала. Она была очень слаба, и дорога от одной каюты до другой отняла у нее много времени.

В каюте было темно, плотно закрытые ставни не пропускали дневной свет, свеча превратилась в лужицу воска. Рэн торопливо зажгла новую и долго вглядывалась в лицо Брайса. Грудь мерно поднималась и опадала, рубашка была мокрой от пота, но жар спал. Рэн порывисто поднесла его руку к губам, невнятно шепча то ли молитву, то ли просто несвязные слова.

– Неужели все было настолько плохо? – Брайс слабо улыбнулся и погладил Рэн по щеке.

– Теперь это неважно, ты поправишься! – она прильнула к нему всем телом, чувствуя, как ее душат невыплаканные слезы облегчения. – Ты очень меня напугал…

В полумраке она видела, как Брайс пытается поймать ее взгляд.

– Рэн, я…

Она закрыла его губы тонкими пальцами.

– Мне неважно, кем ты был до нашей встречи! Ты мог лгать, убивать, грабить… что угодно! Теперь все иначе. Я верю тебе… я люблю тебя… ты обещал, что не оставишь меня, и ты сдержал слово.

Каюта все еще кружилась перед его глазами, в голове звенело, но он крепко обнял Рэн. Она простила, боролась за его жизнь, она сама была жизнь, единственная, которую он хотел и которую едва ли заслуживал.

Рэн