Легенды Арбата

Врач щупает пульс на шее, смотрит в зрачки, сует в нос нашатырь, колет кофеин с глюкозой и релаксанты в вену. Как только врач отворачивается, пострадавшему вливают стакан виски в глотку, трут уши, бьют по морде… и лишь тогда силами четырех матросов разжимают пальцы и расплетают ноги, закрученные винтом вокруг ножек стула.

Под пыткой он начал приходить в себя, в смысле массаж. Самостоятельно стучит зубами. Улыбается, когда в каменные от судороги мышцы вгоняют булавки. И наконец произносит первое матерное слово. То есть жизнь налаживается.

И когда на набережной его перегружают в «скорую», и фотовспышки прессы слепят толпу, пронырливой корреспондентке удается просунуть микрофон между санитаров и крикнуть:

- Скажите, зачем вы все-таки это все сделали?

- Вы протестовати против загрязнения экологии? - подпрыгивает другая.

И он - понимает! Вот и настал этот миг! Его звездный час!

Он глубоко вдыхает теплый вечерний воздух, и этот вдох расправляет его и наполняет упругостью, как надутый зонд. Вдруг выдергивается из объятий санитаров. Встает на неверных ногах в позу статуи и скрещивает руки на груди. Откидывает голову по-наполеоновски. Он человек, и звучит гордо! Этим кошмарным днем он честно выстрадал свою фразу для истории:

- Нечего сидеть всю жизнь на заднице! Господь - он нас, а мы?

2. Бочонок Радио нынче не то, что век назад. Ореол романтики и прогресса слинял, как песец. Вспомогательное развле-калово автомобилистов и утешение пенсионеров. Ликбез на кухне. Под сурдинку.

Когда- то классный коротковолновик был -как сейчас программист или хакер. Дорогой приемник в доме стильно сиял знаком продвинутой касты. Мир ловил сигналы экспедиций и катастроф сквозь космический треск.

Сегодня компьютер и телевизор дадут тебе все, потом догонят и добавят бесплатной рекламы. Коротковолновик - слово архаичное, из той же эпохи, что Коминтерн, Лига Наций и Осоавиахим.

Но отдельные энтузиасты неизбежны. Как филателисты, эсперантисты и коммунисты. Чем, кстати, отличается реликт от раритета? И правда ли, что анахорет - средний размер между анапестом и хореем?

То есть. Он был коротковолновик. Любитель отчаянный. Все деньги тратил на аппаратуру, а время - на монтаж новых схем и вступление в связь с братьями по разуму. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не беременело.

И вот у этого мелкого служащего (заметьте - все безумства мира происходят из среды мелких служащих) случился отпуск. Две недели законных.

Он был молод, одинок, у него был свой маленький домик и при нем маленький участочек. Угадайте с трех раз среду обитания. Китай и Судан не предлагать.

И выстраданный отпуск он грохнул на строительство суперусовершенствованной приемо-передающей антенны для коротковолновой связи. Он купил бруса, досок, гвоздей, и соорудил во дворике трехногую вышку метров в двадцать из «Звездных войн». По двести раз на дню он взлетал по скоб-трапу, как белка или матрос клипера. И из разнообразного железа монтировал наверху огромную ажурную бабочку, вращающуюся на шарикоподшипнике с приводом. Антенна вышла - крейсер отдыхает.

В последний вольный вечер он вышел на связь с буревестниками радиоволн из Новой Зеландии и Азорских островов. Качество связи - правительственная! А уж передачи со спутников ловит - ЦРУ обзавидуется.

В сумерках собирается дождь. Утомленные мышцы гудят сонно. Подъем завтра на работу в шесть сорок. А на верхней площадке вышки топорщится гора инструментов, запчастей и ценной дребедени. Полмесяца таскал всеми местами, как муравей.

Человек рационального мышления, он любил труд в лекарственных дозах. Корячиться на трех лапках по скобам со столба, зажав в четвертой железяку, отвращало. Прыг-скок, а там и утро.

Первая капля метеоосадка цокает в темечко, как звонкое ньютоновское яблоко в колокольный купол гения. И в уютном покое под черепной крышкой рождается мысль.

Он отвинчивает колесо от тачки, сдирает с него тонкую резиновую шину, лезет наверх, и сбоку настила приколачивает колесо костылем сквозь втулку - на ось сажает к ребру площадки, как блок. Потом затаскивает наверх конец длинной веревки и перекидывает его через этот подъемный блок в качестве шкива. Крутится! Работает.

Внизу приносит железный бочонок из-под масла. Старательно крепит к одному концу веревки. Вытягивая другой конец, поднимает бочонок до верхней площадки, до самого блока. И закрепляет свой нижний конец за скобу-ступеньку опоры.

И вот, скромно и горделиво бормоча комплименты своим способностям, как взлетевший на насест петух, он сноровисто сгребает в бочонок свой остров сокровищ: стальную арматуру, мотки медной проволоки, паяльники, гаечные ключи и пассатижи. Килограммов полтораста.

Рисуясь лихостью, скользит вниз, отвязывает нижний конец веревки от скобы и, для верности пустив виток на руку, начинает медленно травить конец, опуская бочку вниз…