Читаем Легенды Арбата полностью

Легенды Арбата

Вот таким образом дворянский сын Павел Степанович Нахимов был определен в Морской Кадетский корпус, а далее - по всем официальным биографиям. Не считая еще одного. Официально он женат не был, посвящая всю жизнь флоту. Неофициально же состоял в браке невенчаном, что в те времена категорически не приветствовалось и по закону «не считалось»! Подругу жизни звали Рахель, и креститься она отказалась категорически и наотрез. И было у них три сына и две дочери, которые имели статус незаконнорожденных и фамилию отца официально наследовать не могли, наследных прав по закону не имея. Проживала нахимовская семья в Городке, в общем имении, где он и проводил с ней нечастые вакации. После смерти же Павла Степановича семья не могла претендовать на какую-либо часть его имущественной доли в родовой собственности, и настоянием законных родственников вынуждена была имение навсегда покинуть. Такие дела.

Альтернативная биография русского флотоводца произвела на офицеров впечатление.

- Что за наглая клевета! - в негодовании вскричал зам.

Этот романтический эвфемизм передает содержание длинного непечатного ряда, вылетевшего из зама с лязгом, как товарный поезд.

- Капитализм есть минус советская власть плюс ев-реизация всей страны… - туманно сформулировал начальник свои классовые подозрения.

- Троцкого им мало?! Пастернака им мало?! - брызгал кипятком зам. - Какое отношение они имеют к флоту, вообще?!

- А в меня ты что плюешь? - вздохнул начальник. - Я, кстати, как-то читал, что Колумб был крещеный еврей.

- Над Колумбом пусть испанцы сами шефство берут. В общем - так, - зам решительно шлепнул ладонью по бумагам: - Удовлетворить на пятьдесят процентов! - и левой ладонью ударил по сгибу правого локтя.

- В войну один Фисанович действительно командовал лодкой. Герой Союза, кстати, - сказал начальник.

- При чем тут это?!

- А ты первую страницу перечитай.

Зам вспомнил о перечне благ, и мечта паче жабы стала душить его: бытие определяло сознание, выкручивая ему руки.

- Пошли кого за флаконом на уголок, - пробурчал он с капитулянтской мрачностью.

- Пару тысяч подбрось, - предложил начальник, соотнося нули на купюрах с бутылкой ларьковой сивухи. Таковы были цены эпохи.

Ничто не смягчает национальные трения так, как выпивка. Смотря с кем пить, конечно.

- Да хрен ли нам национальность? - здраво рассуждал начальник. - У героев нет национальности!

- И у мертвецов нет национальности! - горячо поддерживал зам. - Тем более отдавших жизнь за благо страны!

Он открыл стеклянную дверцу шкафа под портретом и вытащил из однотипного ряда тисненую серебром биографию Нахимова:

- Вот! На первой странице: «Родился в семье смоленского дворянина…» Ну?

- Вот тебе и иерусалимский дворянин, - печально сказал начальник. - А все сходится…

То есть у людей произошла типичная психологическая сшибка. С одной стороны, хотелось всяческих благ, которые предлагали без всяких условий. С другой стороны, выходило так, что принять дар означало отдать Нахимова в другой народ. Раз тебе дают по той причине, что он был еврей, - то фактом приема подарка ты соглашаешься с его причиной! Хитроумные жиды упаковали оба факта в один флакон.

- Христопродавцы! - восхищенно плюнул зам. - Вот замутили? Съешь вкусный пряник - и ты наш!

- И рыбку съесть, и попку не ободрать, - подытожил начальник задачу. - Подкинь-ка еще две тысячи.

И после литра ацетоновой сивухи на керосине с осетинским спиртом, пожертвовав часть здоровья чести флага, они упрятали послание в сейф, убедив друг друга про утро вечера мудреней. Для людей, знакомых с похмельем, это странное утверждение.

Мы мало знаем про тонкие миры и связь небес с земным несчастьем, но закон парных случаев срабатывает с неукоснительностью дуплета. Назавтра перекошенный зам продевал тело в двери эдаким собачьим извивом.

- Ты вчера телевизор смотрел? - спросил он вместо «здравия желаю».

- Ну, нет, - выжидательно посмотрел начальник, особым офицерским рецептором предощущая отыгрыш за свою вчерашнюю выпученность.

- И Кобзона не видел?

- Вместо телевизора, что ли? Тоже нет. Я его вообще не люблю.

- Я тоже. И никто не любит. Но побаиваются. Значит уважают. Что и требовалось доказать. А устраивается неплохо. Знаешь, что он вчера делал?

Заинтригованный замовским сбивчивым поносом:

- Что? - предположил начальник прозорливо. - Хотел взять над нами шефство? Говорят он мужик денежный и щедрый.

- Ему хорошо быть щедрым, он гангстер!

- Так что он вчера? банк грабил?

- Хуже. Он пел! - выкрикнул зам.

- Не может быть! С чего бы? Новости дня. А ты чего хотел? Чтоб он прыгал с шестом?

- А с кем он пел?