Легенды Арбата (сборник)

Без пяти семь утра взъерошенный и припухший Пикеринг в своем кабинете делает шаг навстречу Гайдару и останавливается. Гайдар в окровавленном пиджаке. Широкое лицо напоминает чугунную маску. И эта маска щелкает зубами. Кажется, положение в Москве действительно серьезное. Эти русские шутят круто. Своеобразно. Что ни день, то Хэллоуин.

– О Господи, мистер Гайдар, – говорит потрясенный посол, – мне сообщили, что у вас сегодня день рождения.

– У меня сегодня день смерти.

– Это первоапрельский розыгрыш?

– Это конец света!

– Что бы ни случилось, – решает посол, – я хочу преподнести вам свои поздравления…

– Преподнесите их своему президенту, и прямо сейчас, – говорит Гайдар.

– С чем?..

– С тем, что его лучший друг заболел злокачественным размягчением мозга. Решил покончить политическим самоубийством.

– Вы ранены?

– Я – ранен?! Да я убит! Можно сказать, попадание в сердце.

– А почему кровь на плече?

– Сползла…

– Мистер Гайдар, вы уже завтракали? Разрешите предложить вам чистый пиджак и сорочку…

– Мистер Пикеринг, я не нуждаюсь в американских пиджаках, – злобно прерывает Гайдар этот сюрреалистический диалог, и непроизвольно думает, что пиджак у него итальянский. – Я нуждаюсь в американском президенте. Ему следует не-мед-лен-но позвонить российскому президенту.

– Господин Ельцин уже может говорить? – дипломатично осведомляется посол, с сомнением глядя на часы.

– Нечего ему говорить, – парирует Гайдар. – Его дело – слушать!

Кому сейчас хорошо – так это Ельцину. Приняв с тремя богатырями их богатырское решение, он утвердил его в свойственном ему стиле. Бухнул, то есть, хорошо. И спит беспробудно. Крепкий сон оздоравливает и снимает стрессы. Интересно, что ему снится. Вероятно, народное ликование и рейтинг сто процентов.

В четверть восьмого перед послом развернут фильм ужасов. Триллер по-русски. Как одним словом выразить состояние Ельцина? Недееспособен. Зачем он нужен Коржакову, Барсукову и Сосковцу? Ставить подписи. Как гарант Конституции. А если при особом положении действие Конституции приостанавливается? Тогда он им и вовсе ни за чем не нужен. Можно править страной самим. Пусть себе болеет, спит и пьет. А что означает приостановка Конституции и президент без очередных выборов? Что президент нелегитимен. А кому нужен нелегитимный президент? Строго говоря, вообще никому не нужен.

Посол суровеет. Москва просыпается. Гайдар переодевает американский пиджак. Часы отщелкивают минуты.

– Что же будет? – соображает посол.

– У друга Билла будет одним другом меньше, – заверяет Гайдар.

А будет то, что совсем о другой политике мечтал Запад, подсыпая нам в раззявленный и дырявый карман. Все эти международные кредиты и прочие гуманитарные помощи обрежет как ножом. Сказать, по какому органу придется этот нож? Не надо? Российская дотационная экономика и так дышит на ладан, а тут просто сложится, как карточный домик. О бюджете можно забыть. Социальные выплаты прекратятся начисто как жанр. А чего люди всегда хотят, невзирая на?.. Жратеньки они хотят, ежедневно. Когда жрать нечего, они волнуются. Что делать с этими волнениями? Армия никаких приказов выполнять не будет: кругом развал, верить некому, сама голодает, и кормить ее нечем. Народ полезет на улицы, и мало не покажется никому! И коммунисты въезжают в Кремль на белом коне, а этот сценарий мы уже проходили в семнадцатом году.

За окном хлопает на ходу автомобильный баллон, и стекла вздрагивают, как от пушечного выстрела. Посол вздрагивает в такт.

– Мистер Пикеринг! Если вы не хотите думать о своей карьере, подумайте о судьбах мира!

Посол в атасе: первого апреля спозаранок – самое время подумать наконец о судьбах мира!.. Загадочная страна мыслителей.

В половине восьмого обруселый и оборзелый посол начинает дозваниваться до Клинтона. Спит Клинтон! Мычат на том конце проводе и подробности выпытывают. Не хотят будить… Вот так и рушатся мировые державы…

Гайдар рвет с печенкой из Пикеринга все страшные клятвы, что Клинтона он достанет хоть из материнской утробы. Кесаревым сечением. Любым способом. Вплоть до извещений о самоубийстве Моники Левински, наводнении на Потомаке и вручении ему премии Луи Армстронга. А сам звонит Чубайсу.

– Плохо дело, – говорит Чубайс. А когда Чубайс говорит, что дело плохо, тут представляется что-нибудь типа эпидемии чумы или нашествия марсиан. – Приезжай.

Гайдар мчится к Чубайсу. Одной рукой держится за голову, другой за сердце, третьей за ухо. Водитель поминает Шумахера. Буравится через пробки, как штопор, аж братки в джипах удивляются.

Рыжий кирпичный Чубайс сидит на разноцветных телефонах. От телефонов идет дым, от Чубайса идет пар, явственно пахнет не то порохом, не то поносом. Гайдар щелкает зубами.

– Ты чего в крови? – военным тоном заботится Чубайс.

– Порезался, – машет Гайдар и щелкает как оскаленный медведь и одновременно как медвежий капкан.

– Впечатляет, – признает Чубайс. – А будто ранен…