Легенды авиаторов. Исторические рассказы

тюрьмы и увезла с собой в Лондон.

— Чем не история о спасении летчика? — пробормотал Хопкинс. — Тоже романтично.

— По-своему, — вздохнула Брунгильда. — Хотя вообще жизнь эмигрантов совершенно

не романтична. Софья Алексеевна пыталась найти работу в педагогике, в медицине, но у

нее не имелось соответствующих дипломов. Волконский подрабатывал переводами, был

бухгалтером и клерком, устроился в казино. Софья Алексеевна вообще не находила

применения своим талантам. В 1926 году, уже во Франции, вновь сдала экзамены на право

вождения автомобиля и начала водить такси. Потом устроилась секретарем у маркиза

Ганея. Что это за маркиз такой? Ничего себе карьера — сделаться секретаршей... Она

написала книгу о Москве и издала ее в Париже на русском языке в 1928 году. Писала что-

то в эмигрантской прессе.

— А если бы она осталась в Советской России? — спросил Хопкинс. — Какие гипотезы?

— Для аристократки существовал, конечно, немалый риск попасть под репрессии,

особенно при Ленине, Сталин относился к «бывшим» куда более терпимо, оценивал по

деловым качествам, — ответила Брунгильда. — Вспомните, например, бывшего

полковника царской армии Бориса Шапошникова, ставшего советским маршалом и

начальником Генштаба СССР... Но вообще, если не принимать этот риск во внимание, —

то перспективы открылись бы перед ней обширнейшие. Огромная страна, сотни людей,

жаждущих учиться, постигать новую технику, летать... Да и возможности-то какие!

Промышленность, авиационные клубы!.. Но — происхождение «подкачало». А может, ей

просто не хотелось работать плечом к плечу с победившим пролетариатом.

— Логично, — сказал Хопкинс. — Хотя все равно печально. А во время Второй мировой

где она была?

— В Париже. Думаю, с немцами не сотрудничала. Они пытались переманить к себе

старую русскую аристократию, но те, хоть и ненавидели большевиков, упрямо к немцам

на службу не шли. Вот и Феликс Юсупов огорчил фашистов, и Матильда Кшесинская... У

Матильды, кстати, сын сидел в концлагере. А у Долгорукой — дочь. Долгорукая ездила

навещать ее в лагере. Жаль, подробности не известны, ведь это очень трагические и

сильные страницы в жизни этой незаурядной женщины.

— А после войны она так и не приехала в Россию?

— Нет, умерла во Франции, в Париже, в сорок девятом году.

— Какой огромный был потенциал — и как много не сбылось, — задумчиво произнес

Хопкинс.

— Время перемен, — ответила Брунгильда. — У кого-то двадцатый век все отобрал, а

кому-то отдал. Были крестьянские дети, которых в жизни ничего, кроме отупляющего

тяжелого труда не ожидало и которые поднялись в небо и сделались известными

летчиками. А были члены императорских обществ, аристократы и богачи, меценаты и

изобретатели, окончившие дни свои секретарями, швейцарами и водителями такси.

— От слишком философских мыслей, фройляйн, — сказал Хопкинс, — помогает только

одно: взять новый самолет — и в небо!

27. Эскадрилья «Ультиматум»

Январь 1918 года, Москва

— Садитесь, товарищи. — Ленин показал на диван и кресла, обтянутые простыми белыми

чехлами.

В кабинете сразу стало тесно. Гремя сапогами, военные занимали места. Блеснули пенсне

— среди членов делегации имелись и штатские.

Заговорил один из них, положив на колени планшет:

— Мы, Владимир Ильич, по поводу учреждения Народного комиссариата воздушного

флота.

Ленин прищурился:

— Это так необходимо?

— Недавно на президиуме Всесоюзного Совета Народного Хозяйства товарищ Ларин

довольно резко высказался насчет авиационных заводов, — признал член делегации

Акашев.

— Да? Любопытно! — отозвался Владимир Ильич.

— Он сказал, что Советская республика не нуждается в предприятиях, подобных фабрике

духов и помады.

Ленин по-детски весело рассмеялся.

— Ну, это товарищ Ларин, конечно, перегнул палку! Воздушный флот нам необходим. И

в культурном строительстве Советской республики он, несомненно, будет играть

значительную роль. Но сейчас у нас имеются более неотложные задачи. Нужно укрепить

все народное хозяйство. Думаю, в самом скором времени настанет пора и для авиации. А

чем вы планируете заниматься, товарищи?

— Пока что мы создали рабочую Коллегию воздушного флота в составе девяти человек,

— доложил Акашев. — Трое от военного авиаперсонала, шесть представителей от

авиационных заводов — профсоюзов и рабочих организаций. Для начала мы намерены

собрать имеющиеся в стране самолеты, разбросанные по различным фронтам. Даже

разрушенные. Заберем двигатели, запасные части. Сохраним все, что возможно. Изучим,

починим. Восстановим завод «Дукс».

— Дело важное, нужное, — подытожил Ленин. — Создание Народного комиссариата

воздушного флота буду голосовать. Успехов вам, товарищи! Скоро уже красные авиаторы

поднимутся в небо и заставят считаться с собой весь мир.

Март 1923 года, Москва

Мишка Осипов вышел из кинозала ошеломленный. Хоть он и был уже почти взрослым —

четырнадцать лет, — и считал себя тертым калачом, но увиденное потрясло его до

глубины души.

Фильм назывался «Как старик Пахом в столице в небеса летал на птице». Конечно,