Легенды авиаторов. Исторические рассказы

— Да что там? — с досадой воскликнул Петров.

Через полчаса старательно выговаривающий по-русски слова молодой офицер доложил:

— Господин Петров! Существует чрезвычайно строгая инструкция за подписью самого

рейхсминистра авиации Геринга. К полетам на He.113 допускаются только летчики с

трехмесячной подготовкой.

— Бросьте, — возразил Петров. — Супрун на то и летчик-испытатель, что подготовки для

него не требуется.

Молодой офицер, не глядя, отсалютовал и куда-то отбыл.

Супрун закурил.

— Долго они так бегать намерены? — Он кивнул на суетящихся сотрудников. Те куда-то

звонили, что-то друг другу докладывали. Время шло. Супрун засмеялся: — А ведь мы не

уйдем!

Очевидно, до немцев это тоже дошло. Еще через час к советским специалистам подошел

следующий офицер, более хмурый, более толстый и менее симпатичный. Протянул

Петрову бумаги.

— Вы должны подписать согласие оплатить стоимость самолета в случае аварии, —

сказал он.

У Петрова в портфеле лежал миллион германских рейхсмарок. Не раздумывая, он

подмахнул бумагу.

Немец надулся и отошел. Часы тикали и тикали...

— Ну что они самолет-то не буксируют на взлетную-то полосу? — с досадой воскликнул

Супрун.

— Ты, Степан Павлович, давай-ка потише, — остановил Петров. — Следи за

выражениями.

Супрун засмеялся и отошел.

Как раз в это самое время к Петрову приблизился третий немец. Пожилой, сухощавый, с

усами. Наверняка еще в Первую Мировую сражался.

— Подпишите, — приказал он и подал Петрову еще одну бумагу.

— Что там?

— В случае катастрофы фирма не несет ответственности за жизнь летчика.

Петров глянул — Супрун еще не вернулся.

— Ну ладно... — И подписал.

После долгих проволочек самолет вывезли на взлетную полосу. Супрун запрыгнул в

кабину и поднял He.113 в воздух. Петров среди немецких «камераден» наблюдал за

полетом.

Одну за другой советский летчик выполнял на He.113 фигуры высшего пилотажа. Судя по

лицу Эрнста Хейнкеля, немецкие испытатели такого на его самолете не проделывали.

Похоже, сам конструктор дивится собственному детищу.

Когда самолет приземлился, Супруна встретили аплодисментами. Подняли на руки,

потащили в столовую. Хейнкель мгновенно распорядился устроить пышный банкет.

«Умеют немцы быть расторопными, когда им время тянуть не требуется», — с усмешкой

думал Петров.

Подошел Удет — ас, красавец, грудь в крестах. Петров с удивлением заметил, что в глазах

у него дрожат слезы.

— Я летал на этом самолете, — через переводчика сказал Удет, — но не думал, что он на

такое способен.

Ивана Петрова, Степана Супруна окружали германские фашисты, которые сейчас, после

впечатляющего полета, внезапно перестали быть фашистами и сделались просто

летчиками, конструкторами, чиновниками. Все-таки очень много общего у людей...

В честь советского пилота били одну за другой хрустальные рюмки.

А буквально за стеной представители потенциального противника СССР — Японии —

закупали не только этот же самый самолет, He.113, но и лицензию на его производство...

* * *

...Спустя короткое время в СССР пришли к выводу, что He.113 слишком напоминает

спортивный самолет. На роль настоящего боевого истребителя он не годится. Поэтому

интерес у советских специалистов к этому самолету быстро пропал.

Впрочем, He.113 действительно никогда не воевали. Но об этом все участники истории

узнают только потом, когда Великая война уже закончится. В безвестности останется на

сей счет один Степан Супрун — он погибнет в сорок первом...

© А. Мартьянов. 04.09. 2012.

23. Воздушный турист

Весна 1905 года, Париж

В клубе аэронавтов царило небывалое оживление.

На конкурс представлялись модели аэропланов, маленькие и полноразмерные.

Большинством голосов победителем признали унтер-офицера из батальона аэронавтов,

сапера Луи Полана.

Молодой, красивый, приветливый, он охотно раздавал автографы, показывал свою модель

и отвечал на вопросы корреспондентов.

Серьезная девушка в строгом сером костюме попросила унтер-офицера уделить несколько

минут. Полан охотно повернулся к ней, сделав жест корреспондентам-мужчинам, чтобы

те не мешали. Журналисты понимающе разошлись, однако остановились на таком

расстоянии, чтобы слышать каждое слово.

— Мсье, — спросила девушка, — как вы пришли к решению сделаться аэронавтом? Ведь

эта специальность, в отличие от остальных, не может быть наследственной!

— Хороший вопрос, — кивнул Полан. — Я происхожу из старинной семьи моряков,

мадемуазель. Так что, можно сказать, тяга к приключениям у меня как раз наследственная.

Равно как и страсть к механике, к изобретениям человеческого гения. Несколько лет я был

штурманом на пароходе, который курсировал между Францией и Японией.

— Разве море не дает вам достаточно романтики? — настаивала девушка.

— Великая Империя Моря давно уже покорена человечеством, — ответил Полан немного

высокопарно, но вполне искренне. — От соперничества с этой стихией не жди ни

опасностей, ни славы... ни прибыли.

Девушку покоробило последнее слово. Она быстро кивнула и отошла.

Но Полан не лукавил — призы за достижения в области аэронавтики назначались

действительно немаленькие.