Легенды бандитской Одессы

Все началось, когда всплыли украденные ассигнации. Правда, произошло это только через полгода. Купюрой в сто рублей рассчитались в самом, как говорят сейчас, престижном ресторане города — у Фанкони. Купюра была влажной и затхлой. Сыщики предположили, что она хранилась в земле. Далее выяснилось, что посетителями, рассчитавшимися этой купюрой, были дворянин С. и мещанка М., завсегдатаи заведения.

Полиция понимала, что столь грандиозное мероприятие невозможно провернуть только вдвоем. Было установлено наблюдение за парочкой, но те вели себя достаточно осторожно, с подозрительными особами не встречались. Даже из дому надолго не отлучались. Однако, как это часто бывает, случай помог выйти на членов банды.

Однажды некий боцман, проводивший свободные часы у себя на участке, увидел, как какой-то подозрительный человек закапывает в землю не менее подозрительный мешок. Полиция получила сигнал наблюдательного боцмана и сразу же отправилась по указанному адресу. Свежую яму раскопали и увидели мешок с ассигнациями на сумму полмиллиона рублей золотом. Конечно, тут же была устроена засада, куда благополучно попались члены банды.

Задержанные оказались связаны с группой международных авантюристов, которая промышляла в Южной Пальмире не один год. И тут мы снова сталкиваемся с высокородной особой, которая на поверку оказывается… совершенно не такой высокородной, спасибо, если вообще дворянских кровей. В нашей истории самым главным оказался отставной кавалерийский корнет Савин, он же граф Лотрек, он же маркиз Треверс (вот интересно, почему господа мошенники выбирают себе такие громкие и звучные имена?). Собственно, Савина недурно знала империя, но все же не как налетчика.

Забавно, но корнет действительно оказался высокородным (ну, или считал себя таковым): он претендовал на болгарский престол и даже был игроком в деле поиска болгарского короля. (Известно, что в 1870-х искали претендента на болгарский престол. Это была настолько захватывающая история, что несколько позже ее описывали в воспоминаниях о сыщике Иване Путилине. Презабавнейшее чтение и преинтереснейшее, можем рекомендовать произведение с названием «Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И. Д. Путилин».) Корнет был фигурой одиозной, настоящим авантюристом. Он пытался создать свое крохотное королевство, но русские войска в Болгарии его арестовали и разоружили всех его ставленников и покровителей.

Корнет имел огромную разветвленную сеть, и одним из городов, где он промышлял со своими «соратниками», как раз и была Одесса. Всех участников ограбления века арестовали, все они получили по 15 лет каторги. В ходе расследования стало ясно, что все они замешаны в совершении еще как минимум четырех афер.

Летом 1881 года генерал-майор Василий Стрельников получил специальную командировку для производства дознания по некоторым важным государственным преступлениям в Юго-Западном и Южном крае. Он курировал особо громкие дела, чаще связанные с расследованием деятельности революционных организаций.

Василий Степанович был человеком крутого нрава; разумеется, трудно ожидать, что серьезные юридические знания и немалые способности сделают человека, а тем более юриста, мягким и спокойным. Господин Стрельников, конечно, таким не был.

Собственно, несмотря на всю серьезность, до ограблений, которые учиняли неведомые и до времени неуловимые графы и наследники, ему не было бы никакого дела. Если бы не одно «но»… Если бы такие ограбления не стали совершать господа политические.

Многие так называемые революционеры активно промышляли вооруженными налетами. Бандиты брали кассы, убивали хозяев меняльных контор, нападали на местные учреждения банков и казначейств. При ограблении старались забрать все золото, наличные, ценные бумаги. Действовали такие шайки организованно, часто использовали транспорт для перевозки денег.

И вот тут уже стало понятно, что расследование деятельности господ революционеров и расследование некоторых особенно крупных ограблений следует, говоря юридическим языком, «соединять в одно производство». Кстати, господа большевики весьма активно занимались такими налетами, «эксами», до победы октябрьского переворота, причем по всей империи.

Но вернемся к Стрельникову. Был он человеком нрава крутого. И так же круто брался за расследование. Он жестоко карал подозреваемых и был фигурой неугодной и для местной полиции, давно уже балующейся взятками, и для одесских бандитов. Стрельников взял в руки и уголовную, и политическую преступность в городе, сам присутствовал в суде на рассмотрении громких дел, требовал максимального наказания — самых больших сроков каторги, смертной казни… Конечно, рисковал, но считал, что делает это во имя благой цели.

А теперь уместны некоторые цитаты. Это будут воспоминания Веры Фигнер, русской революционерки, члена исполнительного комитета «Народной воли». Вот что она рассказывала: