Легенды Бенсонс-Вэлли

— Ребята, вы тут?

— Тут, — ответил я.

— Ужин готов.

— Подавись ты им!

Арти Макинтош проснулся словно только для того, чтобы высказать Жадюге это пожелание.

— Кончай дурить! — сказал я. — С ним дама.

— Кому ты голову морочишь?

— Разрази меня гром! Хочешь пари: и на десятый раз не угадаешь, кто она!

— Грета Гарбо, я полагаю, — ответил Мак и вдруг уставился на меня так, словно услышал, что пришел конец света. — Послушай, ты рехнулся или того хуже?

Он обулся, вымыл лицо и руки и причесался перед зеркалом, которое я повесил в сарае на гвоздь.

— Не пойму, зачем ты мне шарики вкручиваешь, — бросил он и направился в дом.

Во главе стола восседал старый Жадюга. А Мэйбл вилкой доставала картофель из кастрюли. Она обернулась и побледнела как смерть, увидав Арти.

— Это моя жена, — сказал Жадюга запинаясь.

Мой приятель словно поперхнулся чем-то. От замешательства и бог весть от чего еще у него даже кадык заходил.

— Рад вас видеть, — еле выговорил он.

— Здравствуйте, — пробормотала Мэйбл.

Она поставила перед каждым обычную нашу еду и опустилась на стул.

— Передай-ка маринаду, друг, — начал Арти.

Мне пришло в голову, что, может быть, за грубоватыми шутками Арти имел обыкновение прятать неуверенность в себе или какое-нибудь глубокое душевное страдание, вот как теперь. Я не поднимал глаз от тарелки.

— Тогда подай перец, — настаивал Арти.

Старик Жадюга так и ел Арти глазами, но тот, не теряя присутствия духа, попросил горчицы, затем чатни.

— Возьмите соли, мистер Макинтош, — сказала наконец Мэйбл.

Чуть покраснев, она придвинула к нему блюдце.

Ужин закончился в молчании. Не в силах больше выносить все это, я извинился и встал из-за стола; Арти вышел следом за мной.

— Да, теперь я своими глазами видел, — сказал он, бросаясь на койку. — Значит, она вышла за Жадюгу Филлипса. Вышла из-за денег!

— Несчастная девчонка, — пробормотал я. — До чего же ее жизнь заела!

Ночь незаметно подкралась к ферме, как будто помогая скрыть ее печальные тайны. Я засветил фонарь и попробовал читать старый журнал. Арти лежал, неотрывно глядя в потолок. Он курил, зажигая одну сигарету от другой. И только один раз прошептал:

— А она там в постели с Жадюгой Филлипсом.

Мы встали на рассвете. Арти за завтраком почти не ел. В поле он схватил вилы и стал копать как бешеный.

— Полегче, ты прокалываешь картошку, — пожаловался Жадюга. — Берешь слишком близко к кустам.

Арти передал мне вилы и не прикасался к ним ни до перекура, ни после. Я удивился, это было непохоже на Арти, он всегда старался побольше работать именно вилами. Время уже подходило к обеду, Арти объявил, что пойдет наберет воды в кувшин, хотя обычно, если Жадюга забывал о воде, за ней ходил я.

Арти взял кувшин. Жадюга настороженно следил за ним.

— Лучше я сам, — предложил Филлипс. — Вы работайте. Я спешу, хочу вывезти картошку, пока она в цене.

Не обращая внимания на Жадюгу, Арти ушел. Отсутствовал он долго. Жадюга глаз не спускал с дома, пока Мак не появился на дороге.

— Я запряг лошадь для вашей жены, — объявил он. — Она едет в город.

— Что это ей взбрело? — проворчал Жадюга.

— За покупками.

Как видно, это встревожило Жадюгу. Он долго смотрел вслед удалявшейся повозке.

— Вот уж не думал, что она умеет править, — бормотал он, но было видно, что хотел он сказать что-то совсем другое.

К обеду Арти побрился и принарядился. Войдя в дом, мы застыли в изумлении. Пол был выскоблен дочиста. Красные и белые бумажные ленты украшали камин. Стол покрыт новой скатертью. Жадюга сидел за столом с — мягко говоря — мрачным видом. Мэйбл взглянула на него, потом на Арти. Это был взгляд рабыни, не знающей еще, кто будет ее господин.

— Передайте перец, — сказал Арти больше по привычке, чем из желания побалагурить.

Мэйбл подошла к кухонному шкафу и достала солонку и перечницу. Супруг ее нахмурился и засопел. Борясь с волнением, будто помощница жонглера, работающего с ножами, она поставила приправы перед Арти, и тот щедро сдобрил ими еду, не обращая внимания на возмущенный взгляд Жадюги.

— А кто уплатит за это? — осведомился Жадюга.

— О, не беспокойся, — мягко ответила Мэйбл. — У меня было пять фунтов своих денег. И мне хотелось, чтобы у тебя были красивые вещи и вкусная еда.

— Всю жизнь я сам зарабатывал себе на пропитание, — сказал Жадюга, отчеканивая каждое слово. — И ни к чему мне все эти штучки.

После супа она подала говядину с морковью, потом яблочный пирог. Жадюга Филлипс ел, но деликатесы, казалось, застревали у него в глотке. Все это выглядело бы уморительным, если бы не накал страстей, готовых в любую минуту вырваться наружу.

Только добравшись до своего сарая, мы услышали громкий голос Филлипса; Жадюга, видно, готов был лопнуть от злости, страха и ревности.

Арти вышел из сарая и спрятался за баком с водой.

— Ты познакомилась с ним раньше, еще в пивной! — рычал Жадюга.

— Да, я знала его, — отвечал дрожащий голос Мэйбл. — Но ведь эти вещи я купила для тебя.

— Так вот, мне они не нужны! — отрезал Жадюга. — И все покупки в моем доме буду делать я. Понятно?

— Да.

— Есть у тебя еще деньги? — гремел Жадюга.

— Нет, я все истратила.

— Есть деньги? Не вздумай врать.