Легенды Этриуса: Все печали из-за орков

— Прошу простить меня, но нужно ли это ей? — насторожилась горничная, — Если рассуждать правильно, мне следует заботиться о комфорте и хозяев, и прислуги в этом доме. Мы все — одна большая семья. Если я отвлеку от работы экономку, то ее подменить будет некому. Например, если она присматривает за детьми, то с ними может случиться все, что угодно за время ее отсутствия в комнате. Тем более, всегда есть вероятность, что кто-то из ее подчиненных нуждается в совете и помощи, или она отдыхает. А если встреча с вами огорчит ее, то я этого не переживу, даже если меня не отругают. Поймите меня правильно, отвлекать от работы экономку — это большая ответственность, и брать на себя ее нужно с полной уверенностью, что все будет хорошо. Вовсе не важно, как зовут ее — Гертруда, Франциска, Валентина или же Светлана. Имя сейчас не важно. Если вы мне гарантируете, что встреча и беседа с вами не огорчит ее, то нам остается определиться только со временем, которое вы отвлечете ее от дел по дому.

Семен чуть не забыл, зачем пришел, когда у него снова появилась возможность сказать свое слово. Он тяжело сглотнул и закашлялся.

— Я знакомая Гертруды и давняя подруга жены генерала Орвуса, брата вашего хозяина. Сообщите, любой из них, что пришла Пилла. Я пару раз уже бывала у вас в гостях, — вмешалась спутница Семена, — А этот ларг — муж вашей экономки. Его очень хорошо знают и уважают у нас на мануфактуре.

— Муж? — чуть не выронив из рук подушки, воскликнула горничная.

В этот момент входная дверь дома тихо отворилась и на крыльцо деловито вышла Гертруда, одетая в изящное темно-синее платье делового стиля, ворот которого обрамляли, придавали больший шарм и завершали властный образ экономки дома жемчужные бусы. Слегка завитые темные волосы, прекрасно оттеняющие украшение, да еще и в сочетании с золотыми серьгами, каждое из которых было инкрустировано жемчужиной, смотрелось на ее атласной шее идеально.

Увидев свою очаровательную жену на пороге роскошного дома и не совсем веря, что перед ним стоит именно она, Семен обомлел.

Глава 4. Женская логика

Строгое выражение лица Гертруды, словно вросшая в него маска, оставалось неизменным, лишь уголки ее рта немного приподнялись вверх, изобразив улыбку. Ее появление на крыльце, если смотреть на него глазами Семена, чем-то походило на выход артиста на сцену театра. Он прекрасно помнил, какой его жена была раньше, когда они жили вместе, и она была совсем другой — добродушной, открытой, приветливой, настоящей. Либо характер Гертруды изменили деньги и статус, либо она настолько дорожила своей работой и боялась хоть малейшим образом себя компрометировать, что даже встреча с мужем, не позволяла ей хоть ненадолго выйти из образа властной экономки этого дома.

— Ты свободна, Лори, — сказала Гертруда горничной и, дождавшись, когда та уйдет, чуть более добродушно посмотрела на мужа, — Салют, Пилла. Здравствуй, дорогой.

Спутница ее мужа по-кошачьи улыбнулась, моргнула глазами и слегка поклонилась, не произнося ни слова. В шутку или же от растерянности Семен последовав ее примеру, тоже сделал более манерный поклон.

— Ты можешь говорить. У тебя все в порядке? Как родители? Как работа? — будто пытаясь выйти из сна, слегка вздрогнула Гертруда, явно сдерживая свои эмоции, — Я очень рада тебя видеть, дорогой, поверь мне, но у меня немного свободного времени, так что говори кратко, что тебя привело ко мне. И уж, конечно же, обойдемся без объятий и поцелуев, чего мне так не хватает в последнее время, но я привыкла. Пилла, ты меня понимаешь, я знаю, без обид.

Спутница ее мужа снова по-кошачьи улыбнулась и согласно кивнула, томно зажмурив на мгновение глаза.

— Здравствуй, Гертруда. Родители ничего, — нашелся Семен и пристально посмотрел жене в глаза, — От Марианны нет писем уже две недели. Не знаешь почему?

— О, дорогой! Она большая и самостоятельная девочка. Стоит ли переживать? Переезд на новое место сулит новые заботы, поверь мне, я знаю, как это бывает. А порой и рассказать о себе нечего или попросту не хочется. Ну что рассказать о работе? Работа — есть работа, ты же знаешь? Пилла меня понимает, я знаю, — важно заявила Гертруда и сделала жест руками, призывающий к спокойствию.

Спутница ее мужа улыбнулась в привычной ей манере и томно моргнула глазами, предпочитая молчать.

— Я тоже тебя понимаю, но мы родители Марианны и должны быть внимательнее к ее поведению. Она всегда писала мне регулярно, порой даже ни о чем. Это странно и повод насторожиться, — предположил Семен, — Я в свое время ошибочно воспринимал твое молчание — думал, что тебя все устраивает и ты счастлива, а оказалось, что ты все время думала о другой жизни. Если меня бросит еще и Марианна, то я так совсем останусь в одиночестве. Только представь, если она выходит замуж и нас не позовут на венчание, вообще не пригласят к себе в гости, и мы больше никогда не увидим свою дочь. Мы с тобой даже сейчас не знаем, где она и с кем живет. В Бардрене? А может, и не в Бардрене! А где-нибудь еще.