Легенды города 2000

Баки должны были опустошить только утром, так что половину из них уже доверху набили мусором. На углах баков были расставлены старый утюг, трехлитровая банка с лечо сомнительного оттенка, упаковка плесневелого винегрета из супермаркета, советский набор терок в прозрачной пластиковой коробке, кулек с арбузными корками и пустая бутылка из-под воды.

Нам под ноги выкатилась стеклянная бутылка. Я наступил на нее, чтобы рассмотреть черно-белую этикетку. Pierre Gimonnet & Fils, дорогое терруарное шампанское, которым здесь многие полоскали рот после ужина.

Мимо нас, хлестнув чем-то по ногам, дала стрекача загадочная пушистая тень размером с ребенка.

На самом дальнем баке, прямо поверх разноцветных пахучих мешков, развалился странного вида мужчина. Под голову он приспособил свернутый в рулон коврик для туалета и так блаженно щурился в свете фонарей, как будто это была не помойка, а пляж где-нибудь в Таиланде.

 На тощих ногах его болтались «оксфорды» размера на два больше нужного, коричневые и замшевые в прошлой жизни. Вельветовые бордовые брюки в нескольких местах проела моль, а ворот светло-голубой батистовой рубашки был в дырках от сигарет. Бежевый бархатный пиджак покрывали разводы фиолетового цвета, скорее всего, от вина.

Он хихикал над «Краткой историей времени» Хокинга, помечая какие-то места карандашом, зажатым в когтистых лапах. От рокочущего сиплого смеха круглые очки на его морде то ли кота, то ли лемура ритмично подпрыгивали. Из дырок на одежде торчали клочки грязной бурой шерсти, а длинный хвост постукивал по крышке соседнего бака.

– Это помоечник, – шепнула Полуночница Косте на ухо и сказала уже громче: – Привет, Горностай.

Он посмотрел на нас своими выпуклыми глазами, похожими на желтые фары, и снова издал свое подобие смеха:

– Неужели рыжая воительница решила удостоить вниманием мою скромную помойку? Проходите, присаживайтесь. Вы будете чай?

Его хвост ловко подцепил небольшой стеклянный заварник без крышки и носика.

– Предпочитаю не употреблять кофеин после шести вечера, будет плохо спаться, – спокойно ответила Полуночница. – Мы здесь со взаимовыгодным предложением.

– Что же Светлов может мне предложить? И не прикидывайся, что старый жук не имеет к этому отношения.

– Мы выяснили, кто похищает животных из приютов.

Помоечник загнул когтем край страницы и захлопнул книгу. Его глаза разом сузились:

– Не ш-шути так.

– А я и не шучу. Ты прекрасно знаешь, кому нужны собачьи сердца, и кто считает кошачье мясо деликатесом. Кто настолько любит чистенькое, что предпочитает не ловить животных на улице.

Верхняя губа Горностая дрогнула, обнажая острый желтый клык:

– Поделис-сь со мной этим знанием. Кто душит наших котят и режет наших щенков?

– По оперативной версии, – не удержалась от канцеляризма рыжая, – банда Бера Керемета не была уничтожена восемнадцать лет назад. И теперь Бер пытается заполучить людской голос в Триптихе. Не мне тебе рассказывать, как опасен Бер Керемет. По нему плачет камера Морок-града.

– Камера? – Горностай саркастически усмехнулся и смачно сплюнул в сторону комок шерсти. – Такая тварь заслуживает холодной стали в сердце.

– Поверь мне, Морок-град может быть похуже смерти.

– Я проведу вас за забор. Ишь, цаца, отгородился от всего поселка, барские замашки у этих медведей испокон веков, верно, рыжая воительница?

Помоечник соскользнул вниз, и мы с ним оказались практически одного роста.

– Идем.

Он пошаркал прочь, не отбрасывая тени.

Несколько минут мы пробирались вперед в тишине, но потом я не выдержал.

– А кто такие помоечники? – спросил я в уверенности, что задал вопрос тихо, но Горностай дернул ухом и развернулся ко нам.

– Рас-скажи ему, рыжая воительница.

– Это духи псов и кошек, – начала рассказывать Полуночница. – Они рождаются из их страданий и боли, связанной с людьми. Ты же видел помойки и подвалы наших городов? Полуслепые котята, выброшенные теми, кому не хватило ума вовремя стерилизовать свою кошку. Собаки, которых вывозят в лес и там оставляют, когда те стареют или болеют. А сбитые на трассе животные? Мало кто останавливается, чтобы покормить бездомного кота, а травмированных просто бросают подыхать. Приютов почти нет, фондам не хватает денег. И души животных, умерших такой тяжелой смертью, становятся сильными призраками. Люди выбрасывают вещи, в которые они вкладывали эмоции и воспоминания – чашки и тарелки, одежду, обувь, книги. И помоечники вытягивают из этих вещей энергию, чтобы становиться плотнее и сильнее.

Я молчал, не зная, что ответить.

– А что случилось с тобой, Горностай? Почему ты стал духом?

Полуночница пнула меня локтем в бок, но призрак снова посмотрел на меня:

–Ты интересный малый, не похож на человека. Это хор-рошо, я тебе отвечу. Человеческие мальчишки решили, что будет весело бросить дворового кота в костер.