Легенды и быль о лекарственных растениях

Морфин применяется как сильное болеутоляющее средство при травмах, различных заболеваниях, сопровождающихся сильными болями (злокачественные новообразования).

Кодеин уменьшает возбудимость кашлевого центра и назначается главным образом при кашле. В сочетании о ненаркотическими анальгетиками (анальгином, амидопирином), кофеином и др. применяется при головных болях, невралгиях и т. и. Входит в состав микстуры Бехтерева, применяемой в качестве успокаивающего средства. Кодеин является также составной частью лекарств пенталгин и седалгин. В связи с тем что при повторном применении кодеина могут наблюдаться явления пристрастия, он отпускается с такими же ограничениями, как и другие наркотические средства.

Папаверин применяется как спазмолитическое средство при спазмах кровеносных сосудов (гипертоническая болезнь, стенокардия, мигрень), спазмах гладкой мускулатуры органов брюшной полости и при бронхиальной астме.

В заключение хочется отметить, что в наши дни препараты, полученные из мака снотворного, входят во все фармакопеи мира и являются в руках врачей мощными средствами, излечивающими многие недуги человека.

Целительница из Южной Америки

В конце 1641 г. в Европу приехал вице-король Перу Дон Луис Геронино Кабрера де Вабадилла граф Чинчон, обессиленный не известной в те времена болезнью — малярией. Едва добравшись до берегов Испании, он сразу же передал лучшим врачам Мадрида самый дорогой груз — пакет с корой перуанского дерева, которая, как утверждали индейцы, прекрасно вылечивала малярию. Но европейские знаменитости не смогли разгадать секрет загадочной коры и спасти от смерти графа Чиичона.

Эпидемия малярии захватывала все новые и новые страны. Еще не был известен возбудитель этого заболевания и на сцене не появились главные действующие лица — англичанин Росс, итальянец Грасси, француз Лаверан, шотландец Менсон, русский профессор Д. Л. Романовский, много сделавшие для того, чтобы исследовать природу малярии и найти средства борьбы с нею. Пришлось бы расстаться с жизнью и заболевшему малярией королю Англии, если бы не появился при дворе знахарь Тальбор, который за несколько дней избавил монарха от тяжелого недуга. Но, вылечив короля, Тальбор наотрез отказался раскрыть состав использованного им лекарства. И только позднее, после щедрого вознаграждения, он сообщил, что пользовался порошком коры хинного дерева. Сотни тысяч больных европейцев молили врачей избавить их от недуга, но почти невозможно было достать целебную кору — местные индейцы свято хранили тайну сбора коры, да и сами деревья старались не показывать чужеземцам.

Только в 1678 г. французский ученый Кондамин впервые увидел вечнозеленое хинное дерево и был восхищен красивой серебристой корой на могучем стебле, блестящими кожистыми листьями и собранными в метелки светло-малиновыми цветками, напоминающими кисти сирени (рис. 1)[2]. Кондамин послал гербарный образец растения Карлу Линнею, и тот в память о погибшем вице-короле Перу дал ему имя цинхона.

Есть, правда, и другая версия, согласно которой растение было названо в честь графини Анны дель Чинчон (Chinchon), жены вице-короля Перу, которую лечили корой этого удивительного дерева, правда спасти графиню не удалось, она умерла в Панаме, по пути на родину. Ее муж знал о лечебных свойствах коры и эти сведения передал испанским врачам. Латинское название цинхоны писалось раньше как Chinchona, и лишь в 1866 г. Международный ботанический конгресс принял решение изменить правописание этого названия на более благозвучное Cinchona.

Интересна история еще одного названия растения — хинное дерево. Оно происходит от перуанского quina-quinа. Что обозначают эти слова, неясно. Некоторые связывают их со значениями «кора» или «одежда». Удвоение корня слова в Южной Америке выражало особое уважение, тем самым подчеркивалась высокая ценность растения. В Европе, не понимая этого индейского слова, стали его всячески изменять, разделили на два разных слова, в результате и получилась хина (china).

Длинная и трагическая история хинного дерева хранит много имен мужественных людей, отдавших свою жизнь за попытку проникнуть в чащу тропических лесов. Среди них можно назвать французского ботаника Жюсье, 17 лет по крупицам собиравшего сведения о перуанском дереве, индейца Мануэля Мамени, доставившего своему хозяину Леджеру кору и семена хинного дерева, и многих других.