Легенды и мифы Древнего Востока

Помимо анналов самыми впечатляющими произведениями ассирийцев были барельефы и росписи, украшавшие царские дворцы [115]; правда, и тут сказалось их весьма своеобразное представление о прекрасном.

Прихвастнуть своей воинской и охотничьей доблестью, богатой данью и покорностью соседних стран любили все древние (да и позднейшие) правители. Но никто, кроме ассирийских царей, не приказывал испещрять стены своих покоев такими натуралистически-красочными изображениями мучительных пыток и казней.

Царский дворец на Крите украшали рисунки прекрасных женщин и игр с быками; амарнские залы были расписаны под живую природу; даже фрески в мегаронах воинственных ахейских владык запечатлели не только охоту и войну, но и изящных девушек, пейзажи, играющих на лирах музыкантов…

Но ассирийских царей по возвращении домой из военных походов окружали все те же привычные, милые сердцу картины: сдирание кожи с пленных, отрубание рук и ног, выдавливание глаз, осада крепостей — и вереницы униженных, запуганных данников, спешащих к победителю с богатыми дарами… А потом снова — сажание на кол, сожжение живьем, угон в плен, четвертование… Иногда на стенах дворцовых залов изображались и бытовые сценки, однако куда чаще и ярче живописалась охота, причем со всеми подробностями мучительной агонии зверя. Кровь, потоками хлещущая из пасти смертельно раненного льва, волочащая парализованные задние ноги львица, утыканные стрелами газели, бьющиеся в предсмертных судорогах онагры — вот что доставляло удовольствие царственным заказчикам тех, несомненно, талантливых художников, которые трудились над украшением ассирийских дворцов.

К образцам ассирийской культуры принято причислять еще знаменитый «Роман об Ахикаре»: в нем сановник Ахикар засыпает своего непутевого приемного сына десятками занудных поучений и советов, завершая длинную лекцию по морали и этике известной поговоркой: «Кто роет другому яму, сам в нее попадет».

Именно это в конце концов и произошло с Ассирией: она сама угодила в яму, которую так долго и трудолюбиво рыла для других народов.

Начало конца

На следующий год после битвы при Халуле Синаххериб решил раз и навсегда расправиться с городом, где проживала его теща, и, как вы уже знаете, вложил в разрушение Вавилона всю душу. Вы также знаете, что сын Бесноватого от вавилонянки, Асархаддон, погубил отцовское дело, заново отстроив Вавилон.

Асархаддон одержал ряд впечатляющих побед, покорил мятежный Сидон, обложил данью Египет и объявил себя «царем Нижнего и Верхнего Египта и Эфиопии».

Но закат ассирийской державы приближался.

После смерти Асархаддона царем стал его младший сын Ашшурбанипал, которого принято считать самым образованным из ассирийских владык. Сам он рисует себя чуть ли не голубем-миротворцем с оливковой ветвью в клюве. В известном смысле он и был голубем — таким, какими эти птицы описаны у Конрада Лоренца. Правда, из-за слабого здоровья Ашшурбанипал редко участвовал в военных походах, зато с превеликим удовольствием самолично пытал и казнил пленных и беспощадно расправлялся со своими врагами.

Однако вошел он в историю не благодаря этим качествам (обычным для ассирийских царей), не благодаря длительной осаде Вавилона [116]

, доведшей вавилонян до людоедства (мало кто из его предшественников не осаждал Вавилон) и не благодаря расправе над Эламом, после которой эта страна навеки прекратила свое существование. Даже то, что во время похода на Сузы Ашшурбанипал не только утащил оттуда статуи богов, но и вышвырнул из гробниц прах эламских царей, не делало его исключительным и неповторимым. Таковым он стал благодаря диковинному для ассирийского царя хобби: Ашшурбанипал был страстным библиофилом.

В своем дворце в Ниневии он собрал библиотеку, которая содержала тридцать тысяч глиняных клинописных табличек на всевозможные темы. Со всех концов ассирийской державы по царскому приказу в Ниневию присылали копии самых разных произведений; в результате Ашшурбанипал стал обладателем наиобширнейшей кладовой знаний того времени. Чего только не было в его библиотеке: философские, астрономические и математические трактаты, сонники, сборники заклинаний, руководства по гаданию и астрологии (несмотря на образованность, царь отличался большим суеверием), исторические заметки, медицинские пособия, религиозные гимны, художественные произведения… И, кроме того, словари — те самые, что спустя три тысячи лет помогли прочесть шумерскую и аккадскую клинопись.

Царская библиотека содержалась в большом порядке; образцовый каталог позволял быстро найти нужный текст, а следующая грозная приписка служила предостережением для возможных воров:

«Того, кто посмеет унести эти таблички, пускай покарает своим гневом Ашшур и Беллит, а имя его и его наследников будет предано забвению в этой стране».