Легенды и мифы Древнего Востока

— Я слышал, что страж кедров облачается, как в одежды, в семь смертоносных лучей, и что эти лучи лишают сил всех приблизившихся к его чаще, — прошептал Энкиду. — Кажется, это правда: мы еще не вошли в лес, а у меня уже отнимаются руки и ноги. Гильгамеш, давай остановимся, пока не поздно, не будем вторгаться во владенья Хумбабы!

— Хорошо, возвращайся, я один пойду в вотчину владыки кедров, — упрямо заявил Гильгамеш. — Ступай домой, друг! И если мне не суждено будет вернуться, правь Уруком вместо меня. А когда подбежит к тебе мой ребенок, скажи, что отец его принял смерть в бою с ужасным Хумбабой, а не умер, спьяну вином захлебнувшись!

Энкиду ничего не ответил, только смерил товарища гневным взглядом и первым вошел под своды кедрового леса.

— Уж теперь-то мы точно одолеем Хумбабу! — Гильгамеш догнал друга и зашагал рядом. — Вот увидишь, не помогут Хумбабе его магические лучи и смертоносное дыхание. Всем известно — двое львят одолеют любого льва!

— Ну-ну, припомни еще какую-нибудь пословицу… Например, что втрое скрученный канат не скоро порвется, — фыркнул Энкиду. — Любишь же ты затасканные поговорки!

Но раскидистые вершины совсем затемнили солнце над головами друзей, тропинка исчезла у них из-под ног — и герои, понизив голос, встали ближе друг к другу.

V

Вот она, вотчина ужасного Хумбабы! Стволы кедров уходили ввысь, как колонны, под ними густо рос терновник и колючие травы. Кругом царила мертвая тишина, даже птичьи голоса не звенели в чаще.

— Неужели нам придется выслеживать Хумбабу в этих зарослях? — мрачно проговорил Гильгамеш. — Мой боевой топор отлит не для того, чтобы прорубать им дорогу в буреломе!

— Тогда начни рубить им кедры — и, могу поспорить, их страж тут же явится, чтобы свернуть тебе шею! — посоветовал Энкиду.

— Думаешь? Давай-ка проверим!

Гильгамеш поплевал на руки и обрушил топор на ближайший кедровый ствол. Гулкий стук разнесся под сводами леса — и тотчас в ответ раздался злобный грохочущий рев. Топор едва не выпал у браконьера из рук, когда между деревьями показался великан в три человеческих роста!

Герои невольно попятились, глядя на приближающееся чудовище: семь ослепительных одежд облекали тело лесного стража, и Гильгамеш, собравшись с силами, пробормотал:

— Сперва надо лишить Хумбабу его магических лучей, иначе мы никогда его не одолеем!

— Нет, сначала победим великана, а уж потом займемся его лучами, — возразил Энкиду. — Если хочешь поймать наседку, не трать время на возню с ее цыплятами!

— Кто из нас любит затасканные поговорки? — усмехнулся Гильгамеш и ринулся в бой.

Он поразил великана топором и тут же выхватил меч; Энкиду ни на шаг не отставал от друга, и между кедрами разгорелась жестокая битва.

Не помогли великану его хваленые магические одежды — могучий удар Гильгамеша поверг Хумбабу наземь, и лезвия двух мечей уперлись в горло лесного стража.

— Сжальтесь, пощадите сиротку! — заскулил великан. — Если вы меня убьете, на вас обрушится гнев Элли-ля, и месть верховного бога будет страшной!

— А кто отомстит за тех, кого погубил ты? — крикнул Энкиду в запале боя. — Если тебя пощадить — сколько еще людей ты отправишь в Иркаллу!

И, взмахнув мечом, он поразил чудовище в грудь, а Гильгамеш тут же пробил топором голову Хумбабы.

Заскрипели, застонали кедры, оплакивая гибель своего стража, но как только герои расправились с волшебными лучами поверженного великана, под сводами леса воцарился глубокий покой.

Друзья сняли с Хумбабы его оружие, нарубили драгоценной кедровой древесины и в ознаменование своей великой победы принесли Шамашу богатые жертвы, пообещав пожертвовать вдвое больше по возвращении в Урук.

VI

Покончив с трудами, Гильгамеш скинул грязное платье, умылся в ручье, надел свежие одежды, откинул со лба длинные волосы, увенчался тиарой…

И так совершенна была его красота, что им залюбовалась сама богиня Иштар, и страстное желание овладело ее сердцем. Богиня любви, не привыкшая отказывать себе в своих желаниях, словно падающая звезда, устремилась с неба на землю, встала перед героем и приветствовала его такими словами: